Тэд ухмыльнулся и подмигнул Энн; он явно наслаждался собой. Я был заворожен – и, думаю, Нэлл тоже, пусть она в этом и не признавалась.
– Но потом, – продолжил он, – появляются меры безопасности, все производители ПВ и правительство публикуют их и распространяют по телевипу, и люди быстро учатся осторожности. Публикуются краткие правила, как вести себя в различных временах, как имитировать одежду и традиции более ранних периодов, каких мест и времен избегать, и наступает расцвет ПВ. Разумеется, остаются риски: несчастные случаи и трагедии по-прежнему происходят. Само собой, некоторые люди слишком много болтают – ведь соблазн так велик – и оказываются в психушке или тюрьме. Других манят опасные времена, и их линчуют суеверные толпы. Многие гибнут от обычной простуды, которую уничтожила наука и к которой человечество утратило былой иммунитет. Однако жить вообще опасно, и самое главное заключается в том, что теперь снова можно взять отпуск. Действительно получить передышку – на неделю, на день, хотя бы на час перед ужином. Вернуться в более простые, более мирные времена, в которые стоит жить. И почти каждый человек на Земле вскоре находит способ обзавестись собственной ПВ-приставкой или получить к ней доступ. – Тэд посмотрел на меня, затем на Нэлл. – И, разумеется, потом случается неизбежное. Единственный возможный конец моей истории. Догадываетесь, что произошло?
Я покачал головой, и Тэд перевел взгляд на Нэлл. Затем сказал:
– Все просто. Люди перестают возвращаться. Не проходит и месяца после появления ПВ, как по всему миру люди одновременно задумываются: что их здесь держит? К этому моменту каждый уже находит себе любимое место и время в истории и географии Земли. И каждый радуется своему открытию – какому-то веку или десятилетию, какой-то стране, городу, деревушке, острову, лесу или побережью, какой-то точке на поверхности планеты в определенный временной период, которая лучше всего соответствует его характеру. И почти каждого посещает одна и та же мысль: почему не остаться здесь? Зачем возвращаться? Ради чего? – Тэд прихлопнул случайного комара и продолжил: – За сорок дней население земного шара уменьшается до семи миллионов человек, и почти все они тоже собираются уйти. Теперь мир принадлежит крошечной доле процента всего человечества, которая хочет войн и затевает их. Однако люди, которые сражаются в этих войнах, исчезают. Прежде чем правительства успевают осознать, что происходит – прежде чем успевают принять меры, – мировое население падает почти до нуля. Последнее экстренное заседание кабинета министров США заканчивается, когда собравшиеся выясняют, что все они, за исключением одного человека, тоже планируют отправиться в другое время. Еще шесть дней – и XXI век покинут, словно тонущий корабль, его популяция рассредоточена по предыдущим двадцати пяти столетиям. А из той горстки, что все же осталась – микроскопического меньшинства, предпочитающего настоящее, – многим вскоре приходится из-за одиночества и гибели привычного мира присоединиться к друзьям и родным в ранних временах.