- Будь здесь Трофим… - задумчиво бросил Иван.
Я была склонна с ним согласиться – присутствовала уверенность в поддержке мага, но Соров покинул поместье, только и позволив себе, что немного отдохнуть. Его ждала столица и….
О бароне Метельском я предпочитала не вспоминать.
- Как бы ему самому не понадобилась моя помощь! – угрюмо бросил граф, вновь скосил взгляд в мою сторону. – Вам сохранят титул. Если захотите выйти еще раз замуж….
- Замолчите! – произнесла я тихо, но так четко, что сама испугалась той жесткости, с которой прозвучало короткое слово. Но и это меня не остановило: - Не смейте говорить мне, что я могу предать мужа. Что я…..
Воздуха не хватило, а вздохнуть я просто не смогла, глядя на Горина не с ненавистью… нет, я не имела права ненавидеть человека, который думал в первую очередь обо мне, с тем непониманием, когда ты вроде и осознаешь, но не в состоянии связать сказанное именно с этим человеком….
- Эвелина! – граф сделал шаг ко мне, прижал крепко… выдавив из груди неимоверную тяжесть и позволив наконец-то сделать первый вздох. – Прости меня… дочка…. Прости….
Это была сладкая боль. Разрывающая изнутри горечью, тоской, пониманием, что жизнь уже никогда не будет такой, какой была еще недавно, но в ней рождалось что-то новое для меня, похожее на убежденность, что то, что было не по силам мне одной, мы обязательно сможем сделать вместе.
Я и… он. Чужой человек, назвавший меня дочкой….
И не важно, что текли слезы, что граф еще не сказал своего последнего слова, способного, как перечеркнуть все мои помыслы, так и стать благословением, я уже стала другой. Не - сильной, не уверенной в себе, не – способной вынести все, что бы мне ни послала Заступница. Просто знающей, на что готова ради тех, кто мне действительно дорог.
- Алексей Степанович… - весьма неаристократично всхлипнув, шевельнулась я.
Невысказанную просьбу он выполнил мгновенно. Отстранился, чуть смущенно посмотрел, как если бы просил простить за излишнюю порывистость, потом перевел взгляд на Ивана, который стоял у меня за спиной.
Обернувшись – граф был в явном замешательстве, увидела, как по лицу его помощника стекает одинокая слеза….
Это было выше моих сил! Двое мужчин… воинов, не раз смотревших в глаза смерти….
Для одного Георгий был едва ли не сыном, для другого….
Какие именно чувства испытывал к моему мужу Иван, мне известно не было, но я не раз слышала, с каким почтением говорил Георгий о бывшем денщике графа Горина.