Марк
Голова кружится и во рту ощущается металлический привкус крови, поэтому Марк почти не чувствует унижения в момент, когда просит у Ники пощады и ловит жалость в ее огромных глазах. Зато можно отдохнуть. Ника поворачивается и тихо говорит:
– Сегодня я буду дома. Я не последняя скотина. Отдыхай.
– Спасибо, – шепчет Марк одними губами, слабо улыбнувшись.
– Может, вызвать врача?
– В этом нет смысла. Они дадут мне те же таблетки, которые у меня уже лежат в аптечке. Мне нужно просто время.
– Сколько?
– Завтра с утра буду в твоем распоряжении.
Ника довольно улыбается и убегает, а Марк еще долго смотрит ей вслед, уговаривая себя, что просто нет сил подняться и выползти из машины, а не потому что у Ники такая задница, что не смотреть на нее просто нереально.
Марк встряхивает головой, сбрасывая наваждение, которое по-любому вызвано общим поганым состоянием, и выбирается из машины. Для того чтобы добраться до комнаты, не шатаясь и не рухнув где-нибудь в коридоре, приходится приложить невероятные усилия. Но не зря он несколько лет провел в аду; что-что, а контролировать свое тело и превозмогать боль научился. Расслабляется только, когда оказывается в комнате и навзничь падает на кровать, испытывая наслаждение пополам с болью и уговаривая себя, что теперь все точно будет хорошо. Непременно, иначе и быть не может. И горсть таблеток, которые он в себя закинул, этому непременно поспособствует.
Лекарство начинает действовать почти сразу же и раздирающая тело боль потихоньку отступает. Лицо уже не горит, и дыхание выравнивается. Марк проваливается в сон, чтобы очнуться от холодных пальцев на своей груди. Вскидывается, перехватывая и до хруста сжимая хрупкое запястье.
– Ай! – кричит Ника и соскакивает с кровати, когда он отпускает ее руку, понимая, что сейчас едва не натворил.
– Ты что тут делаешь?
– Я … – Ника смотрит на Марка затравленным взглядом. – Я просто зашла узнать, как ты, а ты лежишь тут, словно труп. Я испугалась.
– Я дышу Ника, – мрачно говорит Марк. – Мертвые не дышат.
– Знаю. – Она выдыхает и прикладывает дрожащие ладони к горящим щекам. – Но так сразу и не поняла.
– Уходи, – тихо просит парень, а Ника вздрагивает, как от удара. – Правда, я жив. И не собираюсь сдохнуть у тебя в доме и тем самым создать проблемы. Мне просто надо отдохнуть. Твое счастье, что я слаб, но еще могу соображать и не растерял реакцию. Если бы сейчас не сложилось хоть что-то, ты бы скулила в углу со сломанной рукой. Не подходи ко мне так… я не побитый дружками мажорчик, который ждет, чтобы ему подули на сбитые кулаки, когда он по пьяни подрался в клубе. Я приучен убивать, я жил с осознанием, что любое вторжение в мое личное пространство – это попытка убить меня. Поэтому и реагирую соответствующе. Пойми, Ника, я не богатый папенькин сынок и не нуждаюсь в утешении.