— Ваше всемогущество, тут такое дело… — и замялся, опустив голову.
Герцог нетерпеливо стянул перчатки и скинул плащ на руки подбежавшей служанки.
— Что такое? Говори, Фрисо.
— Бутылка… аруанского вина… да, да, та самая… Ее больше нет. — Дворецкий патетично вздохнул, и Мэдоку даже показалось, что еще немного, и он пустит слезу.
— В смысле нет?
— Выпили, — вжимая голову в плечи, пробормотал домоправитель.
— Кто? — Его всемогущество скрипнул от злости зубами.
Это было особое вино, которое он берег не один год. Собирался откупорить бутылку в день своей коронации и распить ее с самыми близкими друзьями.
И вот кто-то нагло пропил его коронацию.
И что-то ему подсказывало, что он даже знает имя этого смертника.
Так как дворецкий молчал, не смея поднять на него взгляд, хальдаг решил выяснить все сам. Ринулся к лестнице, стремительно взбежал по ступеням, преодолевая по две зараз, а Фрисо, выйдя из оцепенения, бросился за ним следом.
— Все произошло так быстро… — испуганно лепетал он. — Я даже не сразу понял, которую из бутылок они открыли… Только когда уже разлили… и выпили… Ваше всемогущество, я себя весь вечер не перестаю ругать!
— И правильно делаешь, — раздраженно процедил хальдаг.
Открыли. Выпили.
— Инициатором была Филиппа?
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Мэдок уже успел узнать других своих наин и был уверен, что ни одной из них даже в голову не пришла бы подобная самодеятельность.
— Да, леди Адельвейн, — горестно вздохнул Фрисо. — Но вино выбирала не она.
— Зато получать сейчас будет она! — прорычал Истинный.
Это у нее точно от отца. Такая же мятежная душа!
Оставив позади взволнованного дворецкого и хлопнув дверью перед порывавшимся вбежать в спальню вейром, Мэдок хищно огляделся, а заметив наину на кровати, решительно направился к ней.
Девчонка не спала. Хоть глаза ее были прикрыты, но он чувствовал, что она его ждала. Невольно скользнул по ее телу взглядом, машинально отмечая, что шертова сорочка не прятала, а скорее подчеркивала каждую округлость и выпуклость на теле бунтарки.
— Что вы делаете?
— Как что? Лежу, — невозмутимо отозвалась наина.
— Лежите? — тщетно пытаясь подавить в себе злость, едва ли не прорычал герцог.
— Лежу. Расслабляюсь, дышу глубже и настраиваюсь на выполнение своего наиновского долга. Покорная, смиренная, на все согласная и ко всему готовая.
После этих слов хальдаг, следуя примеру Фрисо, на несколько мгновений тоже впал в оцепенение. Потом нахмурился. Интересно, это в ней коллекционное вино сейчас говорит или она всегда такая? Святая непосредственность! Появилось желание схватить мерзавку за руку, притянуть к себе, а дальше… А дальше его всемогущество еще не успел определиться. С одной стороны, хотелось ее придушить здесь же, на месте. С другой — попробовать на вкус эти розовые, немного припухшие от того, что кусала их, губы.