Все дышало весной. Весна заполняла и Татьяну, она ощущала, как все ее тело оживает. До этого оно находилось в каком-то застывшем состоянии, теперь вдруг Татьяна почувствовала его, свое тело, материнское, тоскующее. Сердце учащенно и радостно забилось.
— Коля, родной мой, — прошептала она. — Как мне хочется к тебе…
Жеребчик под Петром Хроповым шарахнулся, обдавая рыженькую лошадку и Татьяну холодными брызгами. Со стороны неожиданно вынырнул Яня Резанов.
— Перепугал коня, — сердито проворчал Петр Хропов. — Ну, что?
— Спокойно. Только, думаю, надо наискосок, окрайком болота: надежней.
— Да ведь топко.
— Топко? Я-то иду.
— Ты пеший, а мы на конях.
— И кони пройдут. Айда за мной, товарищ командир! Айда! — И Яня Резанов шагнул в сторону.
7
Как и все весенние ночи, так и эта сразу пала тьмой на землю. За несколько минут перед этим еще виднелись почерневшие от дождей стволы сосен, серые кусты, розовеющий липняк, а тут вдруг все окуталось такой тьмой, что Татьяна впереди себя уже ничего не видела. Но лошадка куда-то шла, чавкая ногами, иногда ступала, валясь то на одну, то на другую сторону, и тут же выпрямлялась, идя все тем же равномерным шагом за жеребчиком Петра Хропова. Но вот из тьмы протянулись невидимые руки и схватили под уздцы коня Петра Хропова. Затем послышались голоса:
— Стой! Кто?
— Свои, свои! — ответил он. — Ружье на плечо.
Руки отпустили коня.
«Как все это необычно! — подумала Татьяна. — И этот темный лес и эти голоса. «Стой! Кто?» — старалась она повторить про себя окрик. — «Стой! Кто?» — еще раз попробовала она. — Не выходит. Ничего. Можно научиться. Всякая жизнь на земле интересна! Ой! Нет! Нет! Бывает так, что лучше умереть. Но я не буду о том думать. Не буду, не буду, не буду», — и тут она услышала совсем рядом с собой голос Петра Хропова:
— Устали?
И голос Яни Резанова:
— Ничего. Скоро будем… Вот еще только одно местечко.
Татьяна хотела было спросить, что за местечко, но по звукам шлепания лаптей определила, что Яня уже удалился.
И снова невидимые руки схватили под уздцы коня, и опять: «Стой! Кто?» Татьяна ждала, что сейчас Петр Хропов ответит: «Ружье на плечо», — но он кинул: «Штык в груди».
«Значит, другой пароль. Значит, вторая линия охраны», — решила Татьяна и чуть не вылетела из седла: лошадка, будто наехав на стену, остановилась.
— Пойдемте, — предложил из тьмы Яня Резанов, а когда Татьяна спрыгнула с седла, он взял ее за руку и повел куда-то.
Вскоре со стороны донеслись говор, смех, игра на гармошке, и ветром принесло горьковатый запах дыма.
— Куда ехали, туда и приехали. Хорошо, что наискосок-то тронулись. Теперь признаюсь — робел я, — проговорил Яня Резанов и с шутливостью крикнул: — Масленица! Отворяй ворота, едут пьяны некрута!