И вот они, имея при себе рекомендательное письмо от пана Сташевского, плетутся трусцой по асфальтированному шоссе Варшава — Лодзь.
Цокают копыта лошадей, неслышно катится коляска. По дороге редко-редко попадаются машины с военными. Большинство польской аристократии — в колясках.
Татьяна повернулась и, увидав, как за ними на коне скачет Бломберг, сказала:
— Туп, как камень. Пристал!
— Он может и не отстать, — не совсем любезно обронил Вася.
— Вы уже ревнуете, Вася? Вы, между прочим, очень плохо ревнуете: увлекаетесь разговорами с офицериками и забываете про меня. Я понимаю, вам все это очень надо. Но ведь я ваша невеста, и вы временами должны делать злые глаза.
— Не умею и не смогу, глядя на вас, делать злые глаза, Татьяна Яковлевна, — тепло ответил Вася.
— Учитесь. Давайте вот сейчас перед этим тупицей разыграем сцену. Ну! Отвернитесь от меня. Нахохлитесь. Вот так. А теперь громко прокричите мне то, что я вам скажу: «Что будет со мной, когда я стану вашим мужем? Если сейчас… я не хочу сказать — меняете, но-о-о!»
Вася все это громко повторил, с издевкой, с обидой, а Татьяна, смеясь, поманила к себе Бломберга и, когда тот поровнялся с коляской, крикнула ему:
— Он ревнует, этот мальчик! Он очень боится, что я увлекусь вами!
Бломберг прогрохотал:
— О-о-о! Я бы полмира отдал!
— Вот что значит быть мужчиной! — с гневом сказала Татьяна Васе, и снова к Бломбергу: — Я прошу вас, поезжайте вперед. Я люблю смотреть, когда вы скачете. Вы такой… такой мужественный, а не мальчик!
И Бломберг охотно поскакал впереди.
А тут, в коляске, началось своеобразное заседание.
— Рассказывайте. Рассказывайте, Петр Иванович. Где вы были? Что узнали? Неужели она, Варшава, такая, какой видели мы ее? — нетерпеливо попросила Татьяна.
И Петр Хропов рассказал. Он был у железнодорожников Варшавы, разговаривал с рабочими, с руководителями подпольных организаций.
— Все ждут прихода Красной Армии. Но, знаете ли, тут появилась еще и другая партия… Чорт те как называется, не запомнил. Англия натаскала. Эти тоже ждут прихода Красной Армии, но с тем, чтобы выгнать немцев и все забрать в свои руки. Вот дрянцо!
— Кто это вас так информировал, Петр Иванович? — снова спросила Татьяна.
— Руководитель рабочей партии. Молодой, энергичный и очень приятный человек.
— А мы видели гадость, гадость, гадость! Сплошную гадость. Вертеп. Мы у себя в стране как-то забыли это слово — «вертеп». А тут столкнулись с ним! Ну, а что они здесь, в Польше, производят, Вася? Вы беседовали с офицериками?
— Ничего путного. Делают автоматы, части для танков. Ох-хо-хо! — по-стариковски вздохнул Вася. — Все равно нам курс на Германию.