— Шарлатанство, — процедил он сквозь зубы и со злостью спросил. — Ну, что ты мне скажешь, унтерменш?
— Для начала я советую тебе не грубить тому, в чьих руках находится твоя жизнь, — ответил я ему и пристально взглянул ему в глаза. Моего взгляда он не выдержал и быстро отвёл свой в сторону. — Обращайся ко мне по имени — Киррлис, или как это делает Ганс — герр знахарь или герр доктор. Теперь по поводу того, что я тебе скажу. В твоей печени живёт паразит, скорее всего, это червь размером в пять твоих ростов. Живёт уже давно, несколько лет точно. И он бы дал тебе ещё несколько лет жизни, если бы не смена климата, частые нервные переживания, недосыпания и употребления алкоголя с плохой пищей. Сейчас же тебе осталось жить несколько дней.
Тот вздрогнул, словно после пощёчины.
— Как?!. А-а, впрочем, неважно, — пробормотал он. — Чёртова Африка и её дьявольская вода, в которой даже после кипячения живут паразиты, — он вздохнул, посмотрел на меня исподлобья и спросил. — Что вы хотите от меня, герр знахарь?
В последних словах у него проскочил сарказм, на который я решил не обращать внимания.
— Вы станете работать на меня. Для этого дадите клятву на крови, — ответил я.
— Расписаться кровью? Будто душу дьяволу продаю, — скривился он, затем повернул голову в сторону штабсинтенданта. — Ганс, ты свою продал?
— Душа при мне, Адольф. Что же до работы с господином Киррлисом, то я ничуть не жалею об этом.
— Работа… вот как сейчас называется предательство своей Родины.
— Я не предавал Германию и не предаю! Я её спасаю! — повысил голос мой «кровник». — Наша страна проиграла эту войну, в которую нас втянули английские евреи. Они же сунули во власть своего ставленника — этого еврея Шикльгрубера, жалкого ефрейтора и ещё более жалкого художника! И я, как и многие настоящие сыны третьего рейха делаем всё, чтобы страна не стала той клоакой, в которую превратилась Германия после Версальского договора. Если ты видишь в этом предательство, то пусть, мне плевать! Можешь подохнуть со своей ложной гордостью и не увидеть, как великое государство, давшее миру множество учёных, музыкантов, учителей и военных окончательно будет разорвано на куски и перестанет существовать. Или встать на мою сторону и если понадобится, то умереть. Но сделать это с чувством, что принял участие в спасении Германии!
«Как же здесь не любят евреев. Интересно, есть за что или это просто точка сосредоточения мировой ненависти человечества, которому просто необходимо куда-то сбрасывать свою злость? — подумал я, слушая эмоциональную речь штабсинтенданта. — А Ганс-то, оказывается, тот ещё патриот и даже сумел найти оправдание своему служению мне».