Подмосковье.
— Лаврентий, что такого срочного у тебя случилось? Ради чего ты поднял меня? — Сталин без недовольства, но строго посмотрел на своего наркома и ближайшего помощника, который приехал к нему на дачу, где он работал всю последнюю неделю по двадцать часов в сутки. Сегодня Сталин лишь час назад лёг отдохнуть, а тут такой визитёр.
— Иосиф Виссарионович, с нами связался Киррлис, — доложил ему гость.
— Операция «Великий Могол»? — мигом сориентировался Вождь народов.
— Да, она.
— Он связался сам или его нашли твои люди, Лаврентий?
— Сам. Причём — как связался! Он вышел на командование пятьдесят четвёртой армии на Ленинградском фронте. Передал два мешка с секретной немецкой документацией, причём среди тех документов были и наши секреты, попавшие в руки немцев от предателей. Теперь выясняем, кто это мог быть. Полагаю, в скором времени мы найдём вражеского агента, так как список допущенных к тем документам, что утекли в руки немцев, невелик.
— Это можэт быть нэмэцкой провокациэй? — как всегда во время волнения у Сталина прорезался резкий акцент.
— Возможно. Пока работа в этом направлении лишь начата, никаких ясностей нет. Но если нас втягивают в какую-то игру, то она невероятно грандиозна. Уже само понимание, что мы и немцы в неё играем, даёт нам возможность раскрыть её и выиграть.
— Откуда у Киррлиса эти документы?
— Сказал, что взял из немецкого штаба.
— Вот так просто взял?
— Да, — кивнул Берия. — По крайней мере, именно так передали те командиры, с кем он общался.
— Они не удивились его появлению и подарку?
— Эм-м, я полагаю, что Киррлис обошёлся с ними так же, как некогда с Желтиковым.
— То есть, загипнотизировал, чтобы не задавали лишних вопросов?
— Да.
— Не очень хорошо. Так он может одурачить кого угодно и получить желаемое. Те же документы с картами, провести диверсию, — недовольно покачал головой Сталин, потом спросил. — Где он сейчас?
— Ушёл назад на свою базу.
— Погоди, — хозяин дачи нахмурился. — В прошлый раз ты докладывал, что он прячется гдэ-то в Бэларуссии? И вдруг — Ленинград? Меня интэресует, как он это сделал, как добрался.
— Мы не знаем. И никто не знает, — у Берии в груди появилось неприятное сосущее чувство скорых неприятностей и большого нагоняя от собеседника. — Но работаем в этом направлении. Я приказал искать следы посадки самолёта, свидетелей, которые могли его видеть. Любой другой способ не позволяет так оперативно действовать.