«И все же лучше никогда не давать загнать себя в угол», — услышал он смутно знакомый голос в своей голове.
Ну почему, почему он даже не попробовал учиться беспалочковому колдовству, ведь это было возможно!
Стоп. А это он откуда знает? И кто мог бы его учить? Точно не Дамблдор… Декан? Образ строгой МакГонагалл тоже как-то не вязался с этой мыслью. Перед глазами вставали только книжные полки. Библиотека? Нет, там другие, не закрытые стеклом… Книжный шкаф. Где? Чей?
Ревизия собственной памяти не предоставила ему ничего, кроме очень нехороших подозрений, перерастающих в неприятную же уверенность: кто-то что-то делал с его памятью. И Гарри вдруг понял, что такое настоящая злость. О, нет, Малфой может даже не мечтать довести Гарри так, чтобы он почувствовал что-то похожее. Эта новая злость была невероятной, заполняющей его целиком, согревающей изнутри, яркой и… классной. Потому что только теперь он наконец-то почувствовал себя живым.
В конце концов, у него не было ничего своего, кроме его памяти и его тела! Это его и только его, и никому не позволено… Он никому не позволит!
Гарри не видел, как сжались его губы и заиграли желваки, а лицо стало выглядеть взрослее, с жестким, как у опытного снайпера, прищуром. Он просто продолжал внутренний разговор то ли с самим собой, то ли с воображаемым собеседником.
Сейф в Гринготтсе? Помилуйте, вы еще доберитесь туда. Ну, нагребет он галлеонов, а куда с ними потом? Хотя… он совсем дурак, наверное. Это ж деньги. Можно хоть купить что угодно, хоть комнату снять. А еще того золота, наверное, хватит даже и на дом! Да он совсем ненормальный, что за все это время ни разу не подумал о таком.
Но сейчас с головой его явно что-то происходило. Точнее, в его голове. И Гарри это нравилось.
Во-первых, он спокойно закончил за пару недель все летние задания, что им дали в Хогвартсе. И это оказалось на удивление просто, хотя берясь за перо, он так совсем не думал. Теперь же он легко понимал прочитанное и на удивление все помнил, даже специально не стараясь. И это было просто здорово!
Голова продолжала работать и генерировать вопросы.
Он схватился за тетрадку, толстую, в обложке с красивым рисунком, но немного надорванную. Дадли из-за этого ее просто выкинул, а Гарри совершенно без разницы: было бы где записывать, потому что он хотел это видеть. Иначе то, что творится в голове, рано или поздно сведет его с ума.
«Было бы с чего, — вдруг пронеслось в мыслях знакомое ехидство. — Это что, я сам о себе? Мне Снейп ничего не подлил незаметно перед каникулами?»
Он хихикнул, тут же признав эту мысль абсолютно бредовой, и открыл тетрадь. Мысленно показав язык вредному зельевару и ответив: «Э, нет, есть с чего. Теперь — точно есть. А раньше… возможно, вы были правы, профессор».