— Я могу тебе показать… что я делаю для науки. Только повязку какую на нос сделай потолще. Вонять я не хуже тебя могу!
Драко округлил глаза, и Гарри наконец признался:
— Я это… теплицы мадам Стебль… хи-хи… удобряю!
— Ахч! — хлопнул себя по коленке Драко и заржал. — Самое лучшее удобрение, точно! Ну и что, Поттер, трудно быть драконом?
— Я бы сказал, неожиданно. Когда я первый раз сел, мадам Стебль… ну… оказывается, она никогда не видела, как драконы… того. Удобряют, — он идиотски хихикнул. — Я… ну, знаешь, там, где все сваливают, в дальнем углу, сел, напрягся… и тут из-за теплицы выходит она, представляешь?
— Она что, теперь все время за тобой… смотрит?! — Драко обалдел.
— Не, одного раза хватило. Оно ж пахнет, как…
Мальчишки снова прыснули.
— Значит, ты теперь поставщик удобрений…
— А то! Ремесло в руках, голодать не придется.
— Насчет «в руках» я бы поспорил… скорей уж под хвостом. Если вдруг у папиных фермеров случится неурожай, буду иметь в виду!
— А еще я профессору сдаю… кое-что. Для зелий.
— Неужели… это самое?
— Да ты что, — покраснел Гарри. — Кровь и слюну! Мой дракон еще маленький. Ну и это… в смысле, он еще не созрел. Ой, а ты созрел, получается?
— Придурок! Околоанальные железы это совсем другое, сходи, почитай! — возмутился Драко. — Ты совсем кретин или прикидываешься?
— Совсем прикидываюсь, — мирно ответил Гарри. — Слушай, а как аниформы созревают?
— Одновременно с хозяевами, Поттер, что тут непонятного? О… кажется, я понял. Тебя интересует поведение драконов в пубертатный период?
— Меня и поведение людей интересует…
Когда мальчишки наконец ушли, Снейп задумался. Кажется, ему светит работа по половому воспитанию… то есть просвещению. Вот уж не то, чего бы он хотел. Впрочем, Драко вскоре займется отец, если уже не занялся, хотя у них же вроде традиция — после пятнадцати… А вот Гарри… Может, Флитвик поможет, у него вроде неплохо получалось…
***
За очередным профессором ЗОТИ уже неделю как велось скрытое наблюдение, хотя сам Барти относил это к тому, что его студентов мало и, мягко говоря, не совсем удачно учили. Он решил это исправить, так что банка с пауками кочевала с ним вместе с урока на урок. Ему нравилось чувствовать испуг, злость, ненависть, но, когда Невилл Лонгботтом приходил на дополнительные занятия, в Барти невольно просыпалось уважение. Он уже понял, что тихоня и увалень останется таким не долго… Стоит лишь кое-кому выйти из Азкабана. Правда, это вряд ли случится скоро. А так он и сам повзрослеет, годы все равно возьмут свое. Нет, робкого мужчины из Лонгботтома не получится.