В первый понедельник после возвращения из Лондона я сказал Линде, что мы не сможем встретиться вечером, потому что я собираюсь всю ночь работать. Не проблема, хорошо, конечно. Часов в девять она прислала мне эсэмэску, я ответил, она прислала новую, они с Корой тут неподалеку, пьют пиво, я ответил, что люблю ее, и пожелал им хорошо провести время, потом еще пара сообщений туда-сюда и тишина, я решил, что она пошла к себе, спать. Но я ошибся, около полуночи она постучала в дверь.
— Ты? Я же сказал, что буду писать.
— Ну, твои эсэмэски были очень нежные, в них было столько любви, и я решила, что ты хочешь, чтобы я пришла.
— Но я работаю, — сказал я. — Правда.
— Это я понимаю, — ответила она; куртку и туфли она уже сняла. — Я же могу просто лечь спать? А ты работай.
— Ты же знаешь, я так не могу. Мне не пишется, даже если кот рядом.
— Меня ты пока не проверял. Вдруг я хорошо влияю на твою работу?
Я страшно разозлился, но не смог сказать нет. У меня не было права так сказать, потому что это равносильно заявлению, что жалкая рукопись, с которой я так маюсь, важнее Линды. Пусть в ту секунду мне казалось именно так, но сказать вслух я не мог.
— Окей, — ответил я Линде.
Мы попили чай, покурили у открытого окна, она разделась и легла. Комната была маленькая, стол отстоял от кровати максимум на метр, о концентрации внимания, когда она лежит тут рядом, можно было и не мечтать, а то, что она заявилась ко мне, зная, что я этого не хочу, меня прямо душило. Но и ложиться я тоже не хотел, чтобы не отдавать ей победу, поэтому через полчаса я встал и сказал ей, что пойду пройдусь; это был демарш, способ выразить протест, я бродил по затуманенным улицам Сёдера, съел сосиску на заправке, сел в парке недалеко от дома и выкурил одну за одной пять сигарет, глядя на светящийся огнями город внизу и думая, что за фигня такая, какого хрена? Как я очутился на этой гребаной скамейке?
Следующую ночь я писал до утра, весь день отсыпался, сходил к Линде на пару часов, вернулся, всю ночь писал, утром лег спать и проснулся от звонка Линды, она хотела поговорить. Мы пошли прогуляться.
— Ты больше не хочешь жить со мной? — спросила она.
— Хочу, — сказал я.
— Но мы не живем больше вместе. И я тебя не вижу вообще.
— Мне надо работать. Ты же это понимаешь.
— Нет, я не понимаю, почему ты должен работать по ночам. Я тебя люблю и поэтому хочу быть с тобой.
— Мне надо работать, — повторил я.
— Окей. Если ты продолжишь в том же духе, мы расстаемся.
— Ты шутишь?
Она посмотрела на меня:
— Какие на фиг шутки. Хочешь проверить?