— А в Норвегии что с ценами? — спросил он.
— Да все примерно так же, — ответил я. — В Осло — как в Стокгольме, в провинции — подешевле.
Он подождал, глядя на меня, — не захочу ли я обработать его пас, не воспользуюсь ли шансом вклиниться в разговор; но раз нет, так нет, он отвернулся и включился в прерванную беседу. Так же он поступил, когда мы первый раз пришли на родительское собрание, но в тот раз в порядке легкой критики, намекая, что встреча подходит к концу, мы с Линдой все еще ничего не сказали, а подобного рода кооперация родителей стоит на том, что все высказывают свою точку зрения. У меня не было никакого мнения по обсуждавшемуся вопросу, как и у Линды, но она, слегка покраснев, принялась от имени нашей семьи взвешивать возможные за и против под прицелом взглядов всего собрания. Речь, помнится, шла о поваре, не надо ли его уволить и перейти к доставке готовой еды, это дешевле, но в таком случае какой еды — вегетарианской или обычной? Дело в том, что создавался сад как вегетарианский, но сейчас таких семей осталось лишь две, и, поскольку у детей не было привычки есть всю эту зелень, встал вопрос, не отказаться ли от первоначального принципа. Обсуждение продолжалось уже несколько часов и прочесало тему сплошь, как тральщик морское дно. К примеру, был рассмотрен процент содержания мяса в разных сосисках и в пандан вопрос о том, что на магазинной упаковке цифры указаны, но как узнать, сколько мяса в сосисках из доставки? Я-то всегда думал, сосиски и сосиски, а тут передо мной открылся целый мир, включая людей, способных так глубоко в него погружаться. А чем плохо, что ребятам готовит повар, подумал я, но вслух не сказал, в надежде, что дискуссия обойдет нас стороной, — ан нет, в конце концов Линус вперил в нас взгляд, одновременно искушенный и наивный.
В гостиной заплакала Хейди. Я снова подумал о Ванье. Она обычно выходит из таких ситуаций, как сегодняшняя, повторяя все за остальными. Они подвинут стул, и она двигает, они сядут на пол, и она садится, они засмеются, и она тоже, пусть и не понимая, над чем все потешаются. Они бегают, и она бегает, они кричат имя, и она кричит. Это ее метода. Но Стелла ее довольно быстро раскусила. Однажды я услышал, как она говорит Ванье: «Ты повторюшка! Как попугай! Попка!» Это не заставило Ванью отказаться от методы, доказавшей ранее свою успешность, но здесь, где правила бал Стелла, все же сдерживало ее. Ванья прекрасно соображала, что делает. Это я вычислил по тому, что несколько раз она пеняла Хейди, мол, ты — попугай и повторюшка.