— Птицы, — кивнул я. — А смотри там, за окнами. Видишь, сколько людей?
Ванья сначала посмотрела на меня, потом на них. Взгляд у нее был очень живой, одновременно выразительный и непроницаемый. Встречаясь с ним, я всегда чувствовал, с кем имею дело, насколько этот маленький человек тверд в своих решениях.
— Уф, как тут холодно, — поежился я. — Пойдем внутрь?
С лестницы я увидел, что у нашего стола стоит Кора. К счастью, она не присела за него. А стояла, опершись о стул, сунув руку в карман и улыбаясь.
— Как она выросла! — сказала Кора.
— Да! — сказал я. — Ванья, покажи, какая Ванья большая?
Обычно Ванья гордо задирала руки над головой в ответ на вопрос. Но сейчас, наоборот, прижалась головой к моему плечу.
— Мы идем домой, да? — спросил я Линду и посмотрел на нее. — Кофе это теперь еще полчаса.
Она кивнула.
— Мы тоже сейчас пойдем, — сказала Кора. — Но я только что договорилась с Линдой, что зайду к вам на днях. Так что увидимся.
— Отлично, — сказал я. Посадил себе на колени Ванью и стал натягивать на нее комбинезон, попутно улыбаясь Коре, чтобы не показаться нелюбезным.
— Как тебе сидится в декрете? — спросила она.
— Чудовищно, — ответил я. — Но как-нибудь выдержу.
Она улыбнулась:
— Я серьезно.
— Я понимаю.
— Карл Уве стоик, — сказала Линда. — Это его жизненная стратегия.
— Я ответил честно, — сказал я. — Или лучше бы я соврал?
— Не лучше, — сказала Линда. — Просто я огорчаюсь, что тебе это настолько тяжело.
— Не настолько, — ответил я.
— Мама меня заждалась, — сказала Кора. — Приятно было повидаться. До встречи!
Она ушла, я посмотрел Линде в глаза.
— Я ведь не сделал ничего ужасного? — спросил я.
— Нет, — ответила Линда так коротко, что не ошибешься: она имела в виду прямо противоположное.
Линда молча нагнулась и подхватила коляску, когда мы дошли до лестницы, молча шла рядом со мной по тропинке к дороге, ведущей в центр. Мне казалось, что ледяной ветер пробирает до самых костей. Вокруг были толпы. Остановки с обеих сторон улицы были забиты одетыми в монотонно-темное, дрожащими от холода людьми, под определенным углом зрения на вид не сильно отличавшимися от птиц, когда они неподвижно стоят, сбившись в плотную кучу, на скале в Антарктике и смотрят вдаль.
— Вчера все было так прекрасно и романтично, — сказала она наконец, когда мы поравнялись с Биологическим музеем; канал, мерцавший черным вдали между деревьями, было едва разглядеть. — А сегодня как будто ничего из того не осталось.
— Ты знаешь, я не романтик, — сказал я.
— Знаю. Но кто ты?
Она не глядела на меня, говоря последние слова.