Снаружи налетел ветер. Падающий снег несло по асфальту плотной комковатой массой, но временами разрывало в клочья, как будто я вышел на высокогорное плато, а не во внутренний двор города на Балтийском море. Я устроился под навесом у ворот, куда колючие зерна снега долетали редко, только при самых диких порывах ветра. Голубь неподвижно стоял на своем посту в углу, ни я, ни мои телодвижения его не интересовали. Кафе на той стороне улицы, видел я, забито под завязку, в основном молодежью. По улице за забором время от времени проходили люди, пригнувшись от ветра. Все поворачивали голову в мою сторону. Взлом, свидетелем которому я едва не стал, не был единичным случаем. Поскольку дом стоял в центре, временами им пользовались бомжи. Как-то утром я нашел одного в постирочной, он спал в глубине комнаты, привалившись к стиральной машине, вероятно, соблазнился ее теплотой, как кот. Я хлопнул дверью, поднялся на этаж, выждал несколько минут, а когда вернулся, его не было. В другой раз я встретил бомжа в подвале, спустился часов в десять вечера забрать что-то из нашего чулана, а он сидел там, бородатый и с буравящим взглядом. Я кивнул ему, взял что хотел и ушел. Естественно, следовало позвонить в полицию, это же пожароопасно, но мне бомжи не докучали, и я их не трогал.
Я затушил сигарету о стену и как приличный человек отнес окурок в большую пепельницу, думая, что, серьезно, надо бросать курить, а то легкие все время саднят. А сколько уже лет я просыпаюсь с комком тугой слизи в горле? Надо, но не сегодня, только не сегодня, сказал я сам себе вполголоса по устоявшейся в последнее время привычке и зашел в подъезд.
Убираясь в квартире, я все время прислушивался, как там Ванья с Линдой: она читала ей вслух, достала игрушки, они в основном использовались, чтобы колотить по полу, так что я пару раз порывался вмешаться, но соседки, очевидно, дома не было, и я решил не занудствовать; Линда пела Ванье, накормила ее полдником. Время от времени они приходили посмотреть на меня, Ванья сидя у Линды на руках, в промежутках Линда пыталась почитать газеты, пока Ванья увлекалась чем-то своим, но через несколько минут снова требовала полного Линдиного внимания. И непременно его получала! Но заходить к ним и излагать свою точку зрения могло оказаться опрометчиво, любое слово легко могло быть воспринято как критика. Второй ребенок сможет, наверно, ослабить эту напряженную динамику. А третий уж точно.
Все сделав, я присел на диван со стопкой газет. Оставалось только погладить скатерть, накрыть на стол и приготовить еду. Парадного ужина мы не планировали, так что полутора часов на все должно было хватить; значит, у меня в запасе много времени. За окном уже смеркалось. В квартире над нами играли на гитаре — наш сорокалетний бородатый сосед-певец упражнялся в блюзах.