Лагерь вольнопоселенцев представлял собой вырытые в беспорядке землянки для людей, навесы для немногочисленных лошадей, загоны для овец и несколько птичников из кое-как скреплённых веток.
Вид у людей был крайне измождённым и грустным, что было, в общем-то, неудивительным. Только дети чувствовали себя получше и носились между землянками, словно их беда не касалась.
Охраной своего лагеря поселенцы озаботились, выставив наблюдателей. Но те сторожили так неумело, что никакого труда пройти мимо них не испытал бы и обычный егерь. Олег же с девушкой сделали это ещё легче, практически не прилагая усилий.
Увидев возникших перед ним, словно ниоткуда, двух человек в кожанных доспехах странного вида, без знаков различия и принадлежности к какой-либо армии, староста, бородатый пожилой мужик в потёртой кирасе, от неожиданности отступил назад и, оступившись, упал на задницу.
Видимо, удар задницей по земле усилил его мыслительные способности, и он сообразил, что в таком виде, вряд ли, придут к нему в лагерь линерийцы или руанцы.
— Свои? — пролепетал он.
— Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят, — сурово сказал ему Олег, — Ты чего, борода, так плохо службу у себя организовал?
Беседа со старостой и его помощниками много времени не заняла. Выслушивать их жалобы на разорение и гибель поселения и сетования на дальнейшую судьбу, у Олега не было никакого желания. Всё это он прекрасно знал и без их откровений.
Помогать этим людям, непосредственно здесь и сейчас, он не собирался. Положение у вольнопоселенцев, конечно, было не из лёгких, но конкретной опасности не было. А то, что у них, в скором времени, могут возникнуть проблемы с продовольствием, так кому сейчас легко?
Главное, что Олег для себя уяснил и для чего он, собственно говоря, и встречался лично с такими людьми, заключалось в том, что в этом мире и в эту эпоху рассчитывать на какие-то формы партизанского движения не приходится. Так что, зря он пообещал Денизу сделать из него Дениса Давыдова.
Даже свободные поселенцы, максимум, на что были способны, это защита своих домов. А дела королевства их касались только в той степени, в которой это сказывалось на их личном благополучии.
Они подчинялись династии Виноров, потому что, однажды, те захватили эти земли. Если у Винора эти земли отберёт кто-то другой, значит, будут подчиняться ему. Главное для них — сохранить свои жизни и жизни своих родичей.
— Ладно, с вами всё ясно, — сказал он, вставая с грубой лавки в полуземлянке старосты, — Осталось пощупать за вымя местных благородных. Чем они дышат, — сказал он сопровождающей его девушке.