Глава четвёртая, в которой полковник Абвера обменивается «любезностями» с представителем гестапо
Дрова в камине потрескивали, от кастрюльки, стоявшей на середине стола, поднимался пар. Годовалый курцхаар, поскуливая, лежал на коврике у входа, из спальни доносилась тихая музыка.
Полковник, сидя за столом, пил кофе маленькими глотками, попыхивал длинной английской сигаретой и поглядывал на тикавшие на стене часы.
— Значит, он так и сказал: «необходимо явиться»?
— Он сказал: «срочно явиться»! Даже через трубку было слышно, как он мурчит от удовольствия, — заметила Зельда фон Зейлер.
Высокая и подтянутая жена полковника — женщина лет сорока с небольшим — всё ещё не утратила былой красоты. Ровный овал лица, чуть пухлые губы, огромные глаза с ледяным блеском. Хильберт часто называл жену «моя грозная валькирия», и женщине это нравилось. Зельда была одета в тёмно-зелёное ситцевое платье. Даже к завтраку она не поленилась надеть на себя перстень с рубином и увесистые бусы из чёрного жемчуга. Волосы Зельды были тщательно расчёсаны и спадали мягкими пшеничными волнами на расправленные плечи.
— Наглец! Каков наглец! Как он вообще посмел звонить в такую рань? — возмущался полковник, со скрытым восхищением поглядывая на супругу. Немногие его коллеги из Абвера могли бы похвастаться такими жёнами. На всех приёмах, которые время от времени устраивал для своих подчинённых старина Эрвин — начальник второго отдела, — Зельда всегда привлекала внимание мужчин и вызывала молчаливую зависть женщин.
Тем не менее, несмотря ни на что, на душе у полковника было неспокойно. Пусть Зельда думает, что он неприкасаем, но сам Хильберт знал, что если им заинтересовалось гестапо, то это грозит как минимум серьёзными проблемами по службе. И это сейчас, когда столько поставлено на кон.
— Я слышала, что, в отличие от большинства его соратников, этот Кунц из приличной семьи, — сказала 3ельда.
— Фюрер не считается с происхождением своих подчинённых. Ты же знаешь.
— Фюрер — да, но не такие как я или ты. Раз уж сегодня не слишком смотрят на твоё происхождение, то представителям благородных семей стоит держаться друг друга. Если этот Кунц из благородных…
— Кунц — мерзавец и выскочка, который невзирая ни на что лезет вверх, и ему неважно, на чью спину наступить, чтобы забраться повыше. Может, он и благородных кровей, но это никак не помешает ему настрочить на меня донос, или что-нибудь и того хуже.