— …? Это имеет какое-то значение?
— У девицы в роду были цыгане.
— О боже! Так вот почему она всегда так часто выбеливала волосы! — Полковник принялся нервно постукивать по столу.
— Девушка, хоть и не сразу, но тоже рассказала нам всё, что ей было известно: про Эрика Кохха, русского резидента, про его напарника Отто Хубера — радиста с позывным «Прыгун», — про то, как её пытался шантажировать какой-то гнусный тип, нанятый папашей нашего инженерика. Эрик Кохх, которого ваша Эмма всё время называла Пауком, помог девушке избавиться от шантажиста; за это он попросил оказать ему некоторую услугу.
— Значит, Стрекоза — это моя горничная?
— Увы, но это так, полковник. Вы допустили оплошность. Серьёзную оплошность. После визита фройляйн Эммы к русскому резиденту последний наконец- то решился выйти на связь со своим Центром. Мы ворвались в квартиру Прыгуна и, благодаря нашей шлюхе, стали обладателем передатчика и шифров. Расшифровав отправленное сообщение, мы получили вот это.
— Кунц ткнул пальцем в лежавший на столе листок. — Ваша беспечность привела к тому что о секретной операции, находящейся на контроле у самого фюрера, стало известно некоторому кругу лиц, в том числе и русским.
Услышав последнюю фразу, полковник погасил о пепельницу не докуренную папиросу и встал.
— Судя по тому, что вы пригласили меня сюда, вы не особо довольны тем, что натворили, — произнёс полковник; теперь в его голосе снова появились стальные нотки. Он прошёлся по комнате, подошёл к подоконнику и оторвал от цветка камелии листок. — Сухой. Ещё один сухой листок. — Он бросил листок на пол. — Вы хоть понимаете, куда вы влезли? Что вы вообще натворили, и чем всё это может для вас закончиться?
Кунц побагровел.
— Ну, знаете! Я рассчитывал что вы, если я не стану докладывать о вашей причастности… Мне хотелось… Похоже, я действительно ошибся, желая оказать вам услугу. В ближайшее время я сообщу о проваленной операции руководству. Не смею вас задерживать. Мне придётся составить рапорт.
В то самое мгновение вмиг скисшее лицо гаупт- штурмфюрера сильно позабавило полковника, но он понимал, что этого хитреца нужно брать за самое горло, и брать очень жёстко. Хильберт знал, что рискует, но это оыл единственный шанс исправить положение. Он подошёл к сидевшему за столом Кунцу, который только что сунул в рот очередную папиросу, и щёлкнул зажигалкой. Кунц втянул дым, точно это были отравляющие газы.
— Подведём итог, — усмехнулся полковник. — Вы сказали, что ворвались в квартиру радиста и захватили рацию и шифры. Из этого я делаю вывод, что сам Прыгун от вас либо ушёл, либо он уже не заговорит никогда. Так?