— Да не видел же нас с тобой никто! Я мимо прошёл, а тут никого нет. Чего тебе бояться?
— Да дядь Тош! Вот ты прикололся. Не видят… мимо прошёл. Когда увидят, поздно будет. Вмиг кегли переломают, а то и того хуже…
— Да не зови ты меня дядей Тошей — за кого ты меня принимаешь, — и начальником не зови… и лейтенантом!
Игорёк смачно затянулся, выдохнул и прищурился, потому что дым попал ему в глаза.
— А как же звать-то тебя, господин хороший?
— Антоном Юрьевичем зови, ну… или просто Антоном. Я ведь не намного уж и старше тебя. Всего-то на восемь лет. — Сказав это, Антон распрямился.
Игорёк сплюнул, достал из кармана здоровенные часы на цепочке, щёлкнул крышкой и посмотрел на время.
— Ладно, Антон Юрьевич, раз уж ты у нас старше, — сказал Кружечка язвительно, — буду по отчеству тебя величать. Вот, время тикает. Говори, чего надо, а то у меня дел выше крыши. Мне мой барыга, если положенного не наторгую, деньгу урежет. Пришёл — так поторопись, смогу чем помочь — помогу, а то сидеть, трындеть да препираться не в моих интересах.
Антон снова огляделся по сторонам и достал из кармана фотографию, полученную от Птицына.
— Вот. Человека этого нужно отыскать. Очень важная птица. Поможешь?
Кружечка взглянул мельком и отвернулся, закуривая очередную папиросу.
— Человека ему отыскать! Важная птица! Да я и сам вижу, что не фраер это. Клифт на нём козырный, рубашечка, галстук. Кто это? Холёный какой, на мархави-хераб похож. Что? Нет? Ну, тогда, значит, альфонс.
Антон пригнулся к Игорьку и прошептал в самое ухо:
— Не вор это, и уж тем более не альфонс. Немец он, немецкий диверсант. Поэтому поймать его нужно во что бы то ни стало. Диверсию они планируют. Какую?
Сказать не могу. Этот человек должен в город явиться, осесть где-то, а потом… — Антон выдохнул. — Ну что, поможешь?
Игорёк тут же поменялся в лице.
— Диверсант, говоришь? Немец? А ну… — Парень выхватил фотографию из пальцев Антона и принялся внимательно разглядывать.
— Майор вермахта. Только не в пиджачке он явно прибудет. Будет или в чём-то простеньком, или, наоборот, в форме военной — скорее всего, под энкавэдэшника вырядится. Может, в гриме будет: усы там накладные, борода, очки, — затараторил Антон. — Ты не переживай, фотокарточку я эту тебе оставлю, и не одну. — Трефилов достал из нагрудного кармана ещё несколько снимков. — Вот, бери. Раздашь там кому следует — может, из твоих приятелей кто его засечёт. Он, возможно, квартиру искать будет (если, конечно, у них уже всё заранее не приготовлено). Немало ведь у нас тех, кто для немцев уже хлеб да соль приготовил. Вот они диверсантам могут и квартирку подготовить, и тёплый приём.