Может оно всё-таки само по себе как-то образуется?
Нормальные Олимпийские Игры в стране пройдут.
Потом люди поймут, что войны закончились, и гонка вооружений уже никому не нужна.
ВПК перестанет финансы из бюджета на себя оттягивать. Те самые, что в официальной советской статистике показывают неправдоподобно низкими цифрами.
— Хозяин, а тебе для чего вообще всё это нужно? — помахав перед собой веером писем, задал мне Гоша тот вопрос, который я сам для себя никак не мог решить.
— Как бы тебе проще объяснить, — почесал я затылок, — Наверное, проще всего начать с того, что я ни разу не приспособленец, оказывается. Понимаешь, какая штука выходит. Советский народ мне нравится, простор для творчества здесь есть, а жить я нормально тут не могу. Я пытался одно время приспосабливаться, а потом надоело. Раздражать многое начало. Помнишь, как я на поправку голоса не сразу решился? Мне казалось, что оно не совсем честно выходит, не на равных, а потом я почитал про нынешних певцов, и все свои трепыхания к чёрту послал. Мне, с моим происхождением, ни московская консерватория не светила, ни тот круг знакомых, которые меня по блату на радио и телевидение протолкнут. И со всем остальным так же. Нет у меня ни папы — дипломата, чтобы Стратокастер мне из-за границы привёз, ни мохнатой лапы в Росконцерте, ни каких-либо иных покровителей. Согласись, честность какая-то односторонняя получается. Меня как хотят делают, а я угрызениями совести маюсь. Короче, плюнул я на это дело, и сразу легче стало, — поделился я с домовёнком сокровенным, выворачиваясь перед ним наизнанку, и помогая откровенным разговором самому себе. Иногда стоит проговорить вслух про то, что тебя мучает.
Знаете, бывают порой моменты в жизни, когда каждый из нас должен сам для себя постараться определить, что у него не так пошло.
У всех это происходит индивидуально.
Кто-то впадает в депрессию и апатию, у других, наоборот, появляется лишняя нервозность и они мечутся, как белки в колесе, суматошно перебирая лапками, но оставаясь при этом на одном и том же месте.
— Про музыку мне понятно, а письма для чего? — согласно покивал Гоша головой, показывая, что он понимает мятежное состояние отдельно взятых творческих личностей.
— Гоша, а что непонятного? Раз приспособленец из меня не получился, то пляшем от обратного. Если я не смог приспособиться к этому миру, то пусть теперь он ко мне теперь приспосабливается. Допустим, ни весь и не сразу. Но попытаться-то стоит? — постарался я говорить уверенно, но окончание смял.
— Значит, письма я отправляю, — подвёл итог домовёнок, и не успел я и рта открыть, как его ладонь опустела.