— А ты, моя госпожа, не можешь приглядеться как следует — вдруг увидишь, что там, за чертой настоящего? Иногда у тебя получается.
Она покачала головой.
— Нет, Пеликен, не могу. Будущее скрыто от меня.
— Будем ждать Халена, — заключил он. — Царь решит, что делать. Но войне быть, это точно.
Евгения испуганно посмотрела на него. Ей не пришло это в голову сразу, но он был прав. Матакрус не прощает оскорблений. А поскольку дом Фарадов связан с Хиссанами узами родства, Хален, несомненно, присоединится к ним в походе мести.
Царь прибыл через несколько дней. Он был бледен, под глазами появились мешки. Амарх был не только его братом — другом и товарищем по битвам. Сразу после получения печального известия он отправил в Рос-Теору письмо с соболезнованиями и предложением визита, а также просил рассказать подробности случившегося. Но к тому моменту, как пришел ответ от Джаваля, в Киаре уже получили послание Бронка. А несколько часов спустя в замок прибыл придворный из Красного дома, привезший сообщение самого Процеро.
«С теплых берегов океана южные степи кажутся нам далекими, как луны, — писал Бронк, — но отсюда, из Этаки, до границы с Галафрией всего двести тсанов. Это страна равнин и медленных рек. Люди здесь живут бедно, ловят рыбу, растят овес, который, впрочем, никогда не дает хорошего урожая, да бьют птицу и зверя в холмах. У Галафрии нет ясно определенных рубежей с юга, и на земли галафрийцев постоянно забредают кочевники из степей, что тянутся на тысячу тсанов до самой южной оконечности континента, где, говорят, даже летом холодно. Зимой там лежит глубокий снег, осенью и весной колеснице не проехать по грязи, и только летом земля становится проходима. Там пасутся конские табуны в тысячи голов и такие же стада оленей. Там живут сотни дикарских племен, большинство их названий даже галафрийцы никогда не слыхали. Они знакомы лишь с ближайшими из них, — теми, что летом нападают на их земли и уводят рабов, а зимой приходят в поисках пищи. Эти люди не похожи на нас даже больше, чем дикари северо-запада. У них светлые глаза и волосы белые, будто седые, даже у детей.
Кочевникам всегда хватало своих земель, они не любят леса и возвышенности, и последние крупные столкновения здесь происходили еще при их дедах. Но теперь все изменилось. Два года назад в степях появился новый вождь. Он объединил племена, живущие на юге, и повел их на север. Тысячи кочевников гибли, сопротивляясь этой волне, но другие тысячи вставали под его знамена. Я говорю образно: никаких знамен у этих дикарей нет, но немногие уцелевшие галафрийцы, сумевшие добраться до Шедиза, вспоминают, что степняки несли на палках оскаленные волчьи головы. Они захватили Галафрию за несколько недель; все селения сожжены, мужчины убиты, женщины и дети отправлены рабами на южные стоянки. Первые отряды степняков как раз добрались до правого берега Моруса, когда Амарх появился на левом берегу. Эти дикари впервые в жизни увидели воинов в сверкающих доспехах, с прекрасным оружием. Ими овладела алчность, они кинулись в воду. Амарх встретил их своим мечом и был убит. Офицеры с трудом отбили его тело и отправили в столицу, а сами остались на берегу, рискуя быть уничтоженными, поскольку из глубины Галафрии прибывали все новые отряды. Сейчас туда подтянулись несколько южных полков Матакруса. Степнякам пока не до новых сражений — они подсчитывают добычу.