– Ну что, будете писать? – спросил первый комиссар тоном, каким обычно говорит следователь подследственному, призывая его дать правдивые показания. После чего начинались различные методы физического воздействия, призванные помочь подследственному облегчить душу и саморазоблачиться.
В этот момент адмирал уловил в глазах генерала Малинина некоторое сочувствие к себе, некий призыв к самосохранению, и, набравшись сил, Филипп Сергеевич торопливо проговорил:
– Я считаю своим долгом отказаться от своего прежнего мнения. Линкор может участвовать в операции.
– Что?! – изумился не ожидавший такого поворота Мехлис, но Малинин моментально подхватил пас, сделанный адмиралом.
– Вот и прекрасно, товарищ Октябрьский, – обрадовался генерал и ловким движением раскрыл другую папку, лежавшую перед ним на столе. – Тогда давайте обсудим некоторые детали предстоящей операции. Есть предложение создать два отряда кораблей, и мы хотим уточнить их составы. Придвигайтесь ближе.
– Давайте уточним, – безжизненным голосом произнес Филипп Сергеевич и, не спрашивая разрешения у хозяина кабинета, налил себе из графина полный стакан воды.
Находясь в полной уверенности в том, что сумел убрать свою голову с эшафота из-под топора страшного и ужасного Мехлиса, Октябрьский так и не узнал о содержании депеши, полученной штабом фронта из Ставки. В ней Москва давала добро на проведение наступления под Керчью с участием сил Черноморского флота. При этом указывалось, что все действия по привлечению кораблей флота должны были быть согласованы с его командующим. Обеспокоенный тем, что руководство Крымского фронта взяло в слишком широкий оборот корабли флота, нарком ВМФ Кузнецов сумел убедить Сталина в более бережном отношении к ним сухопутного руководства. Учитывая, что флот временно подчинялся фронту, Ставка не стала специально дублировать свое решение для Октябрьского, справедливо полагая, что Мехлис и Малинин ознакомят с ним адмирала. Однако Лев Захарович поступил несколько иначе. Договорившись с Малининым, он попридержал обнародование телеграммы Ставки, стал давить на комфлота и неожиданно добился успеха. Начиная эту партию, он не ожидал столь быстрого успеха, который так удачно закрепил Малинин.
Впрочем, находившийся в Севастополе Рокоссовский в случае необходимости был готов обратиться лично к Сталину с требованием включить линкор в список кораблей, участвующих в операции.
Действия отряда Ножина нанесли серьезный удар по немецкой авиации, но, конечно, не смогли полностью парализовать её действия. В Крыму были ещё базы с запасами топлива, доставка с которых под Севастополь началась во второй половине следующего дня, но все это требовало времени. Чтобы хоть как-то заменить оставшиеся на земле самолеты, фон Бок приказал задействовать другие немецкие соединения, находящиеся за пределами Крыма, но это не исправило положения. Привычного присутствия немецких самолетов в небе над Севастополем не было.