Глава V. «Охота на дроф». Эндшпиль
Нет ничего страшнее на войне, чем отступать в ночную тьму, в страшную неизвестность, точно зная, что с этого момента у тебя нет крепкого тыла. Что сильный и хитрый враг в любой момент может обнаружить твой отход и, бросившись в погоню, нанесет тебе в спину страшный, сокрушительный удар, пережить который дано не всем.
Нет ничего горше и обиднее, чем без боя оставлять свои позиции, о которые ненавистный враг сломал свои зубы, будучи неоднократно битым, и ради удержания которых было отдано столько замечательных жизней и потрачено столько сил и средств, а по большому счету получалось, что все напрасно. Но во стократ тяжелее и ответственнее проводить отвод людей так, что они продолжали ощущать себя единым организмом, единой командой. Чтобы чувствовали себя не «бегунками», а настоящими солдатам, которые сделали все возможное и невозможное для защиты мирного населения своей страны и отступили лишь по приказу командования. Чтобы не превратились в оголтелую толпу громко блеющих баранов, готовых в любой момент бросить на землю оружие, сорвать с себя знаки различия, сбросить форму, уничтожить документы и бежать куда глаза глядят.
Все это разом пришлось испить генералу Казакову, на которого решением штаба фронта была возложена координация отвода войск. При решении этой задачи ему во многом помогли предыдущие действия комфронта, существенно очистившего северный фас фронта от излишнего скопления войск. Благодаря этому стал возможен быстрый поэтапный отвод соединений с передовой, оставшийся скрытым от глаз и ушей противника.
На все время движения все радиопередатчики работали только на прием, а связь осуществлялась через делегатов связи, передававших приказ устно. Командирам было запрещено делать какие-либо записи и предписано запоминать приказы командования.
Возможно, подобные действия были излишне строги, ведь немцам и так было ясно, что, скорее всего, советские армии будут отступать на восток, но эти требования в значительной мере дисциплинировали людей. Ни в одной роте или отделении 51-й армии не возникло паники в связи с началом отступления. Тот факт, что серьезно затяжелевшего от повторного ранения генерала Львова отправили на санитарной машине в Керчь, ни в коей мере не сказался на общем настроении. Весь штаб армии во главе с полковником Котовым остался, подавая стойкий пример солдатам и офицерам уверенности в благополучном исходе дела.