Он шагает вперед. Я хочу крикнуть, остановить его. На такой дистанции дробовик не нанесет большого вреда, но вблизи способен наделать бед.
– Зачем она здесь, Джеймс? – повторяет Алан. В нем чувствуется какое-то безумие, оттенок дикости, которого я прежде не замечала. Руки, держащие оружие, дрожат. Непросто, наверное, так долго скрывать черную сторону своей личности.
– А ты здесь почему? – спрашивает Джеймс в ответ, приближаясь еще на шаг. – Что ты тут делаешь? И зачем тебе дробовик?
Алан молчит, настороженно сузив глаза.
– Не так все это должно было быть, – добавляет Джеймс, еще чуть сокращая расстояние между ними.
Теперь он уже совсем близко, слишком близко. Вскинутый дробовик нацеливается прямо на него.
– Алан, не надо! – кричу я, вдруг обретя дар речи.
Джеймс поднимает руку, удерживая меня на месте. Он думает, что справится сам, не понимая, с кем имеет дело. Его не было там, он не видел Алана в той ужасной маске с черепом, не смотрел, как быстро и сноровисто рассекает воздух нож с розовой ручкой.
– Алан, опусти дробовик! – умоляю я.
– Что она здесь делает? – снова повторяет сосед, не сводя глаз с Джеймса.
Тот отмахивается от меня второй рукой и шипит:
– Сара, пожалуйста! Я разберусь.
Я чувствую укол злости. Нельзя так ко мне относиться! Он всего лишь юнец, я здесь взрослая! Однако я проглатываю обиду – у меня все равно нет никакого плана, а черное дуло двустволки буквально завораживает, как гипнотизирующий взгляд змеи.
– Ну же, Алан, убери оружие. – Джеймс едва заметно, по-кошачьи, продолжает медленно, но верно подбираться ближе.
– Не понимаю, как до такого дошло, – сдавленным голосом произносит Алан. – Полиция дневала и ночевала перед домом…
Джеймс бросает на меня тревожный взгляд – видимо, боится, как бы я что-нибудь не ляпнула. Только что такого я могу сказать? Все, чего я сейчас хочу, – чтобы этот чертов дробовик опустился.
– Я знаю, Алан, – отвечает Джеймс. – Мы их видели.
– Видели?
На лице Алана появляется странное выражение. Он как будто сбит с толку, перестал понимать, что мы все здесь делаем и почему он тычет в нас двустволкой. В своем ли он вообще уме? Может, у него психоз или параноидальный бред из-за ранней деменции? Может, он даже и не помнит, что натворил?
– Да, мы видели полицию, – мягко повторяет Джеймс. – Никто не арестован. Все нормально.
– Все нормально? – эхом отзывается Алан. – Серьезно?
Он издает какой-то странный придушенный смех, и в этот момент Джеймс одним прыжком преодолевает последние метры между ними, вырывает дробовик из рук Алана и с размаху сильно бьет его прикладом в лицо. Раздается жуткий треск, и сосед падает. Удар о землю вышибает из него дух. Джеймс остается стоять, тяжело дыша. Я бросаюсь к ним, прижимая ладони к губам. У Алана рассечен лоб, кровь течет по лицу, заливая глаза и рот. Нос свернут набок и втягивает воздух с каким-то хрипом.