– Вчера вечером в доме были только вы с сестрой? – продолжает спрашивать женщина-полицейский.
Я киваю.
– Потом пришел какой-то мужчина. Через заднюю дверь.
– Во сколько это было?
Я пытаюсь сообразить. Джоанна смотрела сериал… А я ей мешала как последняя дура. Вечно я порчу ей жизнь. Не могла даже открыть дверь, дав досмотреть спокойно. На месте сестры должна была оказаться я. Пусть бы лучше моя кровь пролилась. Я вижу, как сквозь непослушные пальцы текут красные ручейки…
Женщина-полицейский снова говорит что-то. Подняв на нее глаза, я пытаюсь сосредоточиться на ее словах.
– Вы не против, Сара? Нам надо проверить, все ли с вами в порядке.
До меня доходит, что речь идет о поездке куда-то.
– Что?! – еле выговариваю я.
Во рту мгновенно становится сухо, горло перехватывает от знакомого приступа паники.
– Нужно показать вас врачу – убедиться, что все нормально.
Врач – это знакомо, это я смогу. Я столько времени провела в больницах, что чувствую там себя почти в безопасности. Почти. Меня всю трясет – от холода и, наверное, от шока. Мне дают время надеть пальто и захватить сумочку, потом выводят наружу через выбитую входную дверь. Яркий солнечный свет ослепляет, холодный воздух пахнет мокрой травой и выхлопными газами. Гравийная дорожка вся перепахана колесами автомобилей, на маленьком клочке газона перед домом глубокие следы шин.
Я поеживаюсь – на улице по-весеннему свежо. «Скорая» уехала. Куда увезли Джоанну? Спросить я не успеваю – меня усаживают на заднее сиденье полицейской машины, которая немедленно трогается с места. На деревьях набухают почки, в траве перед церковью тут и там разбросаны розовые цветки. Яркие тона застают меня врасплох – последний раз я выходила из дома шесть недель назад.
Во сне я здорова. Я снова такая, какой, наверное, была когда-то и какой хочу стать. Звучит музыка, я танцую, скинув туфли на каблуках, ритм бьется в каждой клеточке тела. Люди оборачиваются, и я улыбаюсь про себя. Мне всегда это удается – быть в центре внимания, притягивать взгляды. Теперь, правда, только во сне…
Все вокруг вдруг мрачнеет, словно музыка сменила тональность с мажора на минор. Меня пихают локтями, на платье проливают коктейль, кто-то наступает на босую ногу… Со всех сторон наваливаются чужие тела, становится нечем дышать, словно разгоряченная человеческая масса высосала весь воздух. Без обуви, в одном тонком платьице я чувствую себя маленькой и беспомощной, уязвимой. Очередной толчок едва не сбивает меня с ног. Подняв глаза, я вижу абсолютно пустое лицо, белую маску безо всякого выражения. Черные акульи глаза глядят с холодным расчетом, угрожающе поблескивая. Я трепещу от ужаса, а маска смеется…