— Нет, я привыкла, — ответила Надежда, — в последнее время ты часто так просыпаешься. Что тебе приснилось на этот раз?
— Все тот же дурацкий сон, — хмуро ответил Монин. — Он снится мне последнее время постоянно. Как будто я сижу на точке и жду очередного клиента весь в напряжении, готовый в любой момент выстрелить. И вот, когда этот клиент наконец появляется, я беру его в перекрестье прицела, веду несколько шагов и, когда я уже готов спустить курок, вдруг слышу за спиной какой-то скрип или шорох и явственно ощущаю, что там, сзади меня, кто-то находится.
Я оборачиваюсь, но там никого нет…
— Ты просто сильно устал, — произнесла Надя, она протянула к нему тонкую белокожую руку и добавила:
— Иди ко мне… ложись…
Монин улыбнулся, поставил пистолет на предохранитель и, положив его под подушку, лег рядом с девушкой.
Они лежали, повернувшись друг к другу.
— Скажи, только честно, ты устала жить со мной? Тебе, наверно, это тяжело дается? — спросил Надю Илья.
— Нет, — твердо сказала она, — мне нравится быть с тобой, хотя это действительно тяжело дается.
Она помолчала, затем продолжила:
— Каждая женщина выбирает себе мужчину сама. У каждой из нас есть свой идеал. Недавно я поняла, что мой идеал — это ты… Ты сильный и мужественный, ты всегда начеку и всегда готов защитить себя и своих друзей. Я никогда не видела, чтобы ты предавался унынию. Но ты живешь опасной жизнью, и это не может не сказаться на тебе и на твоей психике. Тебе надо больше отдыхать. Мы почти никогда не отдыхали с тобой вместе.
Илья улыбнулся и, обняв Надю, прижал ее к себе.
— Не волнуйся, у нас все будет, и очень скоро, осталось сделать еще несколько дел, и мы с братвой добьемся многого из того, что хотели. И тогда мы с тобой уедем в круиз, может быть, даже кругосветный… Не волнуйся, денег у нас хватит, у нас будет много денег.
— У нас и сейчас есть деньги, — произнесла Надя.
Илья снисходительно улыбнулся.
— Это разве деньги, глупышка, это копейки по сравнению с тем, сколько у нас их будет.
Неожиданно Надя спросила:
— А сколько тебе надо денег, чтобы ты остановился? Мы ведь можем жить совсем другой жизнью.
Реакция Ильи была довольно прохладной — он отстранился от Нади и лег на спину.
— Выйти из этого дела, Наденька, мне никто не даст, — холодно проговорил он, — это поезд, из которого можно выпрыгнуть только на ходу, рискуя сломать себе шею.
Надя ласково положила руку ему на грудь. От этого жеста Монин смягчился и снова заговорил:
— Да и не хочу я никуда уходить, я профессионал, и меня в этом деле уважают и боятся. Я знаю, я точно знаю, что боятся, — с энтузиазмом добавил он. — А те, кто не уважает, долго не живут.