– Ты прекрасна…
Он спустил с плеч бретельки ее ночной сорочки, позволяя невесомой ткани упасть к ногам. Повторяя золотой рисунок, провел кончиками пальцев по ложбинке между грудями, чувствуя биение сердца. Оно стучало так сильно, что заглушало его собственные мысли.
– Ты тоже… – прошептала Трин, отзываясь на ласку.
Она едва касалась его обнаженной груди ладонями. Будто все еще боясь ранить своей силой и обжечь. Трин сняла рубашку с Кристиана, бросая вслед за собственной сорочкой. Осмелев, неумело гладила плечи и спину жениха, любуясь игрой мышц. Такой отклик еще больше разжег его желание. Кристиан смотрел на ее лицо, пылающее от избытка эмоций. Боги… Как же она прекрасна! И принадлежала ему. Только ему. Всегда.
Не сдерживая себя, Кристиан вновь целовал ее, прижимаясь всем телом, проводя ладонями по обнаженной спине, укрытой завесой длинных огненных волос. Трин обвила его шею руками, позволяя увлечь к кровати. Едва уперлась ногами в ее край, остановилась, в последний раз замирая в нерешительности. Затем, отгоняя прочь ненужные сомнения, потянулась к ремню на брюках Кристиана. Кристиан позволил освободить его от оставшейся одежды, не оставляя более преград между ними.
Не давая Трин вновь поддаться сомнениям, он увлек ее за собой на прохладную постель. Жар тела окутал Кристиана, а губы не дали сорваться словам, прерывая их поцелуем. Трин ответила, скользя ладонями по плечам и спине, порывисто гладя его. Ей казалось, что теряет связь с реальностью, погружаясь в нахлынувшую волну наслаждения. Это незнакомое чувство пугало своей бесконтрольностью, но она желала продолжения.
Кристиан что-то глухо прошептал, смешивая их прерывистые дыхания. Но слова сейчас не имели значения. Ее сила накатывала волнами, то наполняя удивительным жаром, то медленно тая. Трин водила кончиками пальцев по груди Кристиана, очерчивая проступавший на ней черный рисунок. Он был прекрасен… Удивителен… Трин прильнула к нему всем телом.
Кристиан желал ее так неудержимо, что биение собственного сердца оглушило его. Он подвел руки под ягодицы невесты и прижал ее к себе. Чувствовал, как преодолел некую преграду, которая осталась позади ощущением теплой тесноты, когда она приняла его в себя.
Трин буквально вспыхнула от новизны и силы ощущений, подаваясь к Кристиану навстречу. Россыпь тающих искр укрыла их. А взметнувшееся следом пламя танцевало вокруг постели, смешиваясь со всполохами голодной тьмы. Кристиан успокоил Трин поцелуем, не в силах остановиться. Доверяясь ему, она позволила увлечь себя в омут новых чувств. Она принадлежала ему. Только ему, растворяясь в собственной стихии и в этом чувстве.