– Этот шанс может стать твоей гибелью, – мрачно ответила Хельга. – Я иду с тобой в город.
– Я справлюсь сам.
– Сегодня ты меня не убедил!
– А вот это было нечестно… – Яр потер небритую щеку возле пореза и прошел к выходу из пещеры.
Он прислонился плечом к холодным камням, сложил руки на груди и услышал, как треснул рукав в месте, где был ранее порван. Томаринец поглядел на шумевшие верхушки яльмаров. Они четко выделялись на фоне предрассветного неба, начинавшего светлеть у горизонта.
– Скоро они зацветут. Как в тот день, когда Трин появилась на свет, – задумчиво произнес Яр. – Как думаешь, если она увидит это, сможет вспомнить?
– Яр… – Хельга остановилась рядом.
– Да?
– Я знаю, как ты был предан Брозу. И знаю, как был предан его семье. Но даже если эта девочка действительно Трин, то прошло больше десяти лет. И если не помнит прошлого, все это время она была во власти Синхелма. Была воспитана им. Считает его своим отцом. Верит каждому его слову.
– Я понимаю, Хельга, – сухо заговорил Яр, повернувшись к подруге. – Оттого и хочу все выяснить. Но если в человеке есть благородство – этого не скрыть. А в ней оно есть. Синхелм наверняка использует ее. Нужно проследить. Нужно вернуться в Валмир.
Пень поскребся корнями и проковылял к ним, будто собрался присоединиться к компании.
– Ступай, дружок! – Хельга махнула рукой, жестом провожая лесного старика.
Поднимавшееся солнце делало небо все прозрачнее, разбавляя ночные краски. Зачарованный пень в последний раз замер на пороге пещеры, словно прощаясь, и покачиваясь побрел к лесу. Там, достигнув мягкой сырой земли, укрытой слоем опавших листьев, он усердно принялся окапываться на новом месте. Затем, спрятав старые уставшие корни, задремал, словно потрепанный зверь. Только звонким утром, когда первые лучи солнца скользнули по укрытой росой траве, на обломанной ветке зазеленела пара молодых листьев. Небольшая надежда. Она нужна каждому. И старому пню, и лесному разбойнику.
Дожди не прекращались уже вторую неделю. И без того полноводная Валмидора выходила из берегов, превращая город и его окрестности в подобие острова. Растревоженные непогодой топ-шу носились в грозовом небе, блестя чешуей и наводя тоску. Обуздать реку дело нехитрое для опытных магов. Но приказом Ламона это запрещено ввиду возможного нанесения вреда драгоценным речным драконам. Вот и заливала Валмидора луга, заставляя дикую живность подбираться ближе к городу, а птиц оккупировать террасный сад в Арде.
Краснокрылая таллула, устроившаяся с птенцами на дереве перед их окнами, доставала обитателей общежития уже третий день. Спускалась на подоконник и своим длинным белым клювом стучала в стекло, нагло требуя угощения с самого рассвета. Угомонилась, лишь когда Зиль как следует рыкнул, материализовавшись у окна. Таллула унеслась прочь, теряя яркие перья, сверкавшие как пламя.