Священники должны заслуживать доверия, и все же я доверила свое тело и сердце заботе мужчины за рясой. Потому что я доверяла его открытости, ощущала с ней связь, находила в ней утешение. Потому что в его поцелуе не было стыда. Лишь безудержное желание и любовь.
Невыносимый жар липнул к моей коже. Внутренняя сторона бедер сделалась скользкой от пота и возбуждения. А мое дыхание смешивалось с его дыханием, обдавая наши лица зноем вздохов.
Я приподняла бедра, приветствуя толчки его пальцев.
— Сильнее. Я не сломаюсь.
Рорк скользнул губами по моему подбородку, его бакенбарды были шершавыми и влажными.
— Нет, но я сломаюсь.
Мою грудь сдавило, скрутило похотью, надеждой и болью негодования, которое отказывалось уходить.
Он убрал руку и дрожащими пальцами застегнул мои обрезанные шорты. Видимо, это означало, что мы закончили.
Пока я подумывала эгоистично потребовать большего, Рорк, типичный дразнилка, подвинулся так близко, что его губы задели мое лицо.
— Мы закончим попозже. Наш визитер выглядит таким же переполненным болью, как и мои яйца.
Визитер? Я резко развернулась и посмотрела сквозь отверстия высокой клетки.
Джесси стоял в дверном проеме, сжимая пальцами ремень лука, пересекавший его грудь. Его дискомфорт был почти осязаемым — сгорбленные плечи, впалые щеки, тень на нахмуренном лице, губы, поджавшиеся в напряженную линию.
Но я также узнавала возбуждение. Оно подернуло дымкой его глаза, пока он смотрел, как я обхожу клетку. Оно сделало его вдох прерывистым, когда я подошла, удерживая его взгляд. Оно сделало меня наглее, решительнее, когда я подняла руку и накрыла ладонью его неподвижный подбородок.
Мои внутренности пульсировали, жар затопил нутро, неудовлетворенное после Рорка, а теперь сосредоточившееся на мужчине передо мной.
Его ноздри раздулись, глаза выжигали меня изнутри.
— Ши готова увидеть тлю. Ты нужна мне, — он повернулся и вышел, бросив через плечо: — У линии роста деревьев с юго-востока.
Я вздохнула. Ага, я нужна ему. Чтобы приманить тлю, контролировать ее, чтобы Ши хорошенько рассмотрела. Чтобы приготовить ее к обучению владению оружием или что там еще в списке дел. Но потребовать меня для себя? Это выходило за пределы его мученичества. Если он проиграет эту битву, он выживет, но как сильно он пострадает в процессе? Он достаточно силен, чтобы пережить мою смерть, если дойдет до такого. Но достаточно ли он силен, чтобы вынести чувство вины?
Ладонь Рорка легла на мой позвоночник, его тело возле моего ощущалось как печка.
Я выгнула шею и поцеловала его в плечо.
— Как долго он был здесь?