Я задрожала, оглушенная изумительной силой оргазма и настолько возбужденная, что не могла нормально видеть.
— Джесси…
— Только головка, — он стиснул мои бедра и пристроил себя. — Я не кончу.
— Кончишь, — Рорк кинулся ко мне, и его дыхание сделалось неровным, пока он смотрел на Джесси, на меня, обратно на Джесси. — Ты чувствовал нитку? От спирали?
Джесси сунул в меня два пальца, сгибая и ища, основание его ладони терлось о мой клитор и посылало нечестивую дрожь по всему моему телу.
— Я… я не могу… Я не знаю, — он выдернул пальцы и стиснул свой член.
Дерьмо. Я распластала ладони на их груди, пытаясь перевести дыхание.
— Иногда она смещается глубже в шейке матки. Даже если вы не можете ее почувствовать, она все равно там.
Была ли я уверена? Стоило ли это риска?
«О да, блядь!» — воевало с видениями о моей неясной смерти.
Рорк схватил Джесси за предплечье, его глаза превратились в твердые осколки зеленого стекла.
— Если она забеременеет…
Окончание его предложения повисло в воздухе. Ребенок, который спасет мир, моя зловещая судьба, душераздирающее блядское страдание всей этой ситуации.
По тяжелому дыханию Джесси и настойчивым толчкам его эрекции у моего входа я понимала, что он уже не станет слушать. Переключится ли он на Рорка, плюясь и размахивая кулаками? Взгляд его глаз сделался как будто бредящим. Но может быть, он изначально хотел, чтобы Рорк присутствовал здесь и остановил его, не дав зайти слишком далеко?
Он начал погружаться глубже, входя в меня, и я просунула руки между нами. Он вскинул голову, и вопреки силе, с которой он отбросил мои руки в сторону, давление его члена ослабло, сделалось осторожным, неуверенным.
Его грудь вздымалась, отчаянные вздохи вырывались со свистом. Как и у меня, как и у Рорка. В комнате не хватало воздуха для нашего сексуального напряжения.
Рорк прижался к моему боку, окружив меня, его рука легла мне на спину, а другая ладонь теперь распласталась на прессе Джесси. Он суровым пристальным взглядом следил за положением члена Джесси.
На один сгустившийся момент я подумала, что Джесси может отстраниться, но когда он посмотрел мне в глаза, и мучительный звук вырвался из глубин его горла, как будто сам ад вырвался на свободу.
Стоический, неприкасаемый страж, которого я знала два года, набросился на меня как одержимый.