Ох, блядь, этот прекрасный член. Я хотела его, чтобы он вторгался, растягивал и вбивался, вплоть до тех пор, когда я не смогу ощущать ничего, кроме ожесточенного напора его обладания.
Я жаждала, чтобы это выкинуло нас прямиком из царства реальности.
— Рорк, пожалуйста. Просто подожди…
Губы Джесси завладели моим ртом, язык бешено двигался, на каждом втором вдохе отстраняясь, чтобы поспорить с Рорком.
— Отъебись от меня, — он повернулся обратно ко мне, прислонился лбом к моей голове, тяжело дыша и пытаясь пристроить свой член. Затем он опять отстранился, толкая Рорка. — Я не сделаю ей больно.
Его рот вернулся к моим губам, жаркий, тяжелый, дикий от нужды. Мне не стоило целовать его в ответ. Не стоило запускать ладони в его волосы. Он заслуживал удар коленом по яйцам. Но я не могла… не могла его оттолкнуть. Я хотела его столь же яростно, как он хотел меня. Однако где-то в тумане похоти мне хватило здравого смысла, чтобы сжать бедра, хоть Джесси и пытался втиснуться между ними.
Рорк врезал ему кулаком по челюсти.
— Твою ж мать, я устрою тебе пиздец какую головную боль, если ты не возьмешь себя в руки!
— Рорк! — я высвободила руки из волос Джесси и схватила Рорка за руку. Черт бы побрал его ирландский характер.
Джесси стиснул зубы, резко отвернулся от меня и бросился на него, обхватив пальцами его горло. Они отлетели назад, мощь их тел врезалась в кафель, и следующие несколько минут превратились в напряженную возню кряхтенья, махания кулаками и удушения.
— Прекратите, — я спрыгнула со столика, сжав руки в кулаки. — Прекратите, блядь!
Я старалась не дать своим голосовым связкам разбудить весь дом, но если я увижу хоть одну каплю крови, я кинусь в эту драку, и просто криком дело не ограничится, черт подери.
Рорк замахнулся Джесси по лицу, но похоже, не использовал свои кулаки в полную силу. Это был всего лишь скользящий удар, чтобы временно отвлечь голодные глаза Джесси от меня. Никакой крови или опухших губ. Пока что.
Они шатались и крутились в крошечной комнатушке, вцепившись друг в друга руками, падая и налетая на стены, их бицепсы сокращались от попыток удержать друг друга.
Брифы Джесси наполовину сползли с его задницы, его все еще твердый и возбужденный член оказался прижат эластичной резинкой. Даже когда Рорк до синяков впился пальцами в его подбородок, Джесси не мог перестать смотреть на меня. Он цеплялся за меня взглядом, словно я могла освободить его — не от ста килограммов матерящейся ирландской злости, а от сдерживаемой муки, которую я выпустила на свободу в нем.
Я стояла в подвешенном состоянии, прижимаясь спиной к стене возле окна и распластав ладони по кафелю. Могла ли я помочь ему? Стоило ли мне вмешаться? Может, я могла урезонить их словами?