Джесси опустил рот и накрыл мои губы. Его язык, такой мягкий и влажный, играл с моим, дразнил, лизал и ласкал.
Затем он начал двигаться, напрягая бедра и выскальзывая из моей киски только для того, чтобы вновь ворваться, еще глубже и грубее. Я стонала ему в рот, мои пальцы скользили и играли с его мускулистой спиной. Его толчки ускорились, руки сцепились подо мной, тесно прижимая меня к нему.
Мы находились настолько близко, насколько это физически возможно, сделались скользкими от пота и возбуждения, наши тела сливались, пальцы и языки соединялись, ноги переплетались, а его член глубоко входил в самую интимную мою часть. Блядь, я любила это первобытное единение, эти тягучие пульсирующие узы, соединявшие нас.
Охнув, Джесси впился пальцами в мою спину и покрутил бедрами, скользнул своей длиной по моим складкам и пытался войти глубже с каждым толчком, тяжело дыша. Я поднималась ему навстречу, впитывая силу его толчков; его яйца били меня по заднице, а язык бешено сплетался с моим.
Во мне назревал очередной оргазм, заставлявший мое дыхание учащаться, срывавший с моих губ стоны, полные нужды.
Джесси оборвал поцелуй, отстранившись, чтобы посмотреть, как я кончаю — всегда наблюдающий, всегда напряженно сосредоточенный на моем наслаждении. Его губы приоткрылись, зрачки расширились, дыхание вторило ритму его двигающихся бедер.
Какие звуки он издавал бы, если бы Рорк стоял на коленях позади него, трахая его, пока он трахал меня? Стонал бы он громче? Толкался бы глубже? Я мысленно перестроила образ, поместив между ними Мичио. Куда лучше. Они бы обрели невообразимое удовольствие, если бы позволили себе такое. Боже, я жаждала, чтобы они хотели этого, любили друг друга, нашли утешение в объятиях друг друга. Сейчас, пока я могла насладиться опытом созерцания их вместе. И позднее, чтобы они могли утешить друг друга после моей смерти.
Я приняла эту фантазию, отдавшись наслаждению, и моя киска стиснула член Джесси, когда я кончила, хныча, задыхаясь и царапая его спину.
Он последовал за мной с гортанным криком, запрокинув голову, и на его горле напряглись жилы.
Я любила смотреть, как он кончает. Это сродни новой разрядке — видеть, как мое удовольствие эхом отдается в движениях его тела, в его приоткрытых губах и распаленном взгляде.
Переводя дыхание, Джесси притиснул меня к груди, удерживал мой взгляд с неморгающей интенсивностью и прижимал мои пальцы к своим губам. Он переполнял мое сердце, мои мысли и мою утробу. Страж моего разума. Отец моего ребенка. Я буду любить его до тех пор, пока в мире существует любовь. Всю жизнь. Вечность. Я буду любить его даже больше.