— Иви, — Джесси обхватил мое лицо ладонями. — Оставайся с нами. Слушай мой голос.
Я заставила свои тяжелые веки приподняться и сосредоточилась, но не на призраках и божьих коровках, которые манили меня, а на знакомом тембре его голоса, на глазах Мичио, умоляющих меня бороться, и на любви, исходящей от мягких прикосновений Рорка.
По щеке Джесси скатилась слеза.
— Мы собираемся найти лодку. Очень большую, навороченную яхту. Даже больше, чем в Италии. Ты помнишь ее?
Я слабо кивнула, и мое сердце сжалось.
— Там мы все будем жить, как только ты поправишься. Мы впятером и Дарвин, — его голос сорвался, пальцы сжались на моем лице. — Это будет наше личное убежище в океане. Когда ты его увидишь, тебе уже никогда не захочется уходить. У нас будет солнце, греющее наши лица, и вода, защищающая нас от тли.
— Думаю, я убила всю тлю.
Рыдание вырвалось из его горла, но он пресек его и попытался улыбнуться.
— Так и есть.
Рорк наклонился ко мне, положив одну руку мне на голову, а другую — на спину спящей малышки.
— Мы каждое утро будем купаться нагишом в воде. Никто из нас не будет носить одежду. Никогда, — его акцент сделался сиплым, отяжелевшим от слез. — Ты не сможешь оторвать от меня глаз.
Он успешно изогнул губы в широкой улыбке, но она не коснулась его изумрудных глаз. Он крепко зажмурился и прижался лицом к моей щеке, изо всех сил стараясь заглушить стон в горле.
Мичио уставился на меня с тем, что могло быть только шоком, пока слезы беззвучно лились из его застывших карих глаз. Я надеялась, что он не обращает внимания на влажное ощущение моей крови на своих руках, а вместо этого думает о яхте и радости, которую они обретут вместе. Придвинувшись ближе, он сместил ребенка к моей шее, что позволило мне повернуть лицо и поцеловать ее в мягкую, теплую щечку.
Его лицо приблизилось к моему, тон сделался резким.
— Не сдавайся, Иви. Не уходи от нас.
Мое дыхание стало неглубоким, и темнота смыкалась вокруг меня, но я боролась с ней. Я изо всех сил старалась держать глаза открытыми. Боролась за еще один драгоценный момент с моей семьей.
— Я не боюсь, — прошептала я, стараясь использовать каждый вдох. — Я всегда буду с вами, прямо здесь, — я погладила пальцем крошечное плечико нашей дочери. — Я всегда буду любить вас.
Мы все теряли тех, кого любили. Смерть настолько укоренилась в нас, что легко было позволить ей затмить то, что находилось прямо перед нами. Но они держали в своих руках крошечное воплощение жизни. У них никогда не было детей, поэтому они не могли полностью понять величину счастья и любви, которые она принесет им. Они скоро это обнаружат и будут удивляться, как вообще могли жить без нее.