Я погнула пальцы и зашагала чуть легче, присоединившись к Джесси у двери.
— Мне нужно подымить.
Может, я сумею сжечь остаток напряжение двумя или двадцатью сигаретами.
Джесси отвязал от своего пояса небольшой кожаный мешочек и передал мне.
— Там за домом водоем. Я постою на страже, пока ты будешь купаться.
Он вышел за дверь, не потрудившись дождаться меня. Черт бы подрал уверенность его походки, горделивый изгиб спины и то, как джинсы облегали его задницу. Он мог бы позировать для журнала Outdoor Life в версии Playgirl. Но это служило хорошим отвлечением от драмы, которую я оставила позади, — пусть даже и ненадолго.
Мускулы его плеч и бицепсов чувственно перекатывались под пропитанной солнцем кожей. Лохматые космы волос идеально сочетались с грязным блестящим потом на затылке и спине. Поношенный деним подчеркивал его закаленные драками бедра. Даже ботинки со слоем засохшей грязи выглядели внушительными. Он действительно дикарь. Если бы я прижалась носом к его шее, я бы ощутила запах дикости, исходивший из его пор.
Он заставлял меня чувствовать себя в безопасность, вопреки уязвимости, со свистом выходившей из моих легких.
Но его свирепая внешность демонстрировала вдвое меньше ума, нежели отражалось в этих яростных глазах. Он имел мнение по поводу Мичио, даже если его небрежная внешность говорила об обратном. Мне нужно услышать его мысли. Я хотела, чтобы он сказал мне, все еще ли наша команда из четверых прикрывает друг другу спины. Переживем ли мы это. Вместе.
Держа курево в ладони, я по пятам последовала за ним, решительно настроившись вытащить неохотный, неуклюжий разговор из его сжатых губ.
Насыщенно-пурпурные оттенки полосами окрашивали небо, создавая тревожный мрак над поляной за ветеринарной клиникой. Без ветерка душный воздух не шевелился. Как и тени за деревьями-скелетами, которые окружали поле и небольшой пруд. Окрестности были зловеще неподвижными и слишком тихими, словно туман от водоема душил все вокруг.
Вот только тумана не было.
В нескольких шагах впереди меня Джесси замедлил свою широкую походку. Когда я догнала его, он сказал:
— Оставайся здесь.
— Ты тоже это почувствовал?
Он прищурился, глядя на деревья и нахмурив брови.
— Что? Там тля?
— Нет, — я прижала ладонь к животу, чувствуя себя причудливо спокойной, но в то же время вовсе не спокойной.
Он раздувал ноздри, переключая внимание вокруг нас, его тело напряглось, словно готовое атаковать тени.
— Расскажи мне, что ты чувствуешь, — нетерпение прорезалось через его техасский тягучий акцент.
— Ничего. В этом-то и дело. Ничего — это всегда что-то, — я стояла на середине пути между зданием и прудом, серьезно подумывая отказаться от купания. — Не знаю. У меня мурашки от этого места.