– Ничего не выйдет? – холодно переспросил Нейт.
– Да, именно так. Не хочу тебя огорчать, но моему брату не разрешат за ней ухаживать. Хутон никогда не позволит внуку иметь связь с семьей, запятнавшей свою родословную кровью простолюдинов.
Невольно сжав кулаки, Нейт процедил:
– Если собираешься оскорблять мою жену, давай урегулируем вопрос на боксерском ринге. Назови время и место.
Водянисто-голубые глаза Данема слегка расширились.
– Кулачный бой? – усмехнулся он. – Это всегда был твой способ разрешать споры, не мой. Я только прошу тебя предупредить сестру, чтобы не ожидала, что Тео начнет к ней наведываться.
С этими словами Данем скрылся в толпе гостей. «Презренный трус!» – мысленно воскликнул Нейт. Ох, с каким удовольствием всадил бы он кулак в эту гнусную физиономию. Неужели когда-то они были дружками, вместе пили, играли в азартные игры, кутили? Должно быть, он был не в своем уме, когда водился с этим мерзавцем.
Нейт взглянул на побледневшую Мадлен. Та молчала, стиснув зубы, и, казалось, не могла вымолвить ни слова.
Нейт понял, что надо хоть как-то успокоить жену.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить это, – прошептал он, сжимая ее руку. – Я сделаю все, чтобы Данем никогда больше не приближался к тебе.
Мадди вскинула подбородок и пристально посмотрела на мужа. Ее голубые глаза сверкали гневом.
– Не нужно нянчиться со мной. Я в состоянии сама за себя постоять. А теперь, если позволите, милорд, я вернусь к леди Гилмор.
Опешив, Нейт с изумлением смотрел ей вслед. А она, несравненная, гордо прошествовала по залу и села рядом с его бабушкой. Хм… а ведь он ошибался, думая, что Мадлен расстроилась. Нет, она разъярилась. И не он ли был виновником? Но что же такого он сделал?… Только попытался ее успокоить, вот и все.
Впрочем, нет, она разозлилась на Данема. Ведь тот ее унизил, обозвав «простолюдинкой». Хотя…
Какой бы ни была причина ее гнева, Нейт решил не спускать с жены глаз. И не только сегодня, но и в ближайшие дни. Что-то было между Данемом и Мадлен, что-то… не поддающееся объяснению.
И он намеревался выяснить, что именно.
* * *
На другой день, в девять утра, когда Мадди вошла в столовую, граф Гилмор сидел во главе стола в одиночестве.
Мадди остановилась – ей вдруг захотелось тихонько исчезнуть. И она вполне могла бы это сделать, так как граф читал газету и не видел ее. Но почему он находился здесь в такой час? Граф ведь обычно завтракал ровно в восемь. А к девяти исчезал в библиотеке. Мадди уже это усвоила – ей хотелось как можно реже с ним сталкиваться. Что ж, вероятно, позднее возвращение с бала заставило его изменить своей привычке.