И тут ее осенило; она нашла, как ей казалось, идеальное решение, которое могло удержать Альфреда от расправы над ней.
– Вам не нужно угрожать мне, – сказала она. – Я с радостью отпишу вам мою часть наследства.
– Что? Не болтай глупости.
– Я говорю правду, уверяю вас. Нейтан дал мне более чем достаточно средств. К тому же мне не нужны кровавые деньги от герцога. Вы ведь знаете, как он обошелся с моей матерью…
– Ты лжешь, – процедил Данем.
– Нет, это правда. И я готова подписать любой документ. – Придав лицу выражение искренности, Мадди подалась вперед. – Подумайте хорошенько. Это даже сыграет вам на руку. На сегодняшний день наследство поделено на три части. Если я исчезну, то вы с Тео снова получите по половине. Но если я останусь и отпишу вам свою часть, то в таком случае вам достанется две трети.
Брови Альфреда поползли вверх. Он отвел от Мадди взгляд своих водянисто-голубых глаз – как будто взвешивал возможные последствия. И на лице его явственно проступило выражение алчности. Вероятно, наследство и впрямь было огромным.
Тут он вновь взглянул на пленницу.
– Я вижу тебя насквозь. Ты намерена рассказать Роули, что я похитил тебя. Он начнет преследовать меня и добьется отмены договора.
– Нет! Мы с Нейтаном поссорились. Я сказала ему, что ухожу из Гилмор-Хауса. Он, возможно, даже не подозревает, что меня там уже нет.
На сей раз ей не пришлось притворяться и изображать страдания. Даже если Герти сообщит Нейтану, что его жена пропала, он, скорее всего, решит, что она просто решила съехать пораньше.
Альфред сунул пистолет в карман и принялся мерить шагами комнату.
– Я не понимаю, как вопрос можно решить законным образом, – проговорил он минуту спустя.
– Почему бы и нет?! – воскликнула Мадди. – Нам нужно побыстрее вернуться в Лондон. Уверена, что мы можем прибыть туда еще до полудня. Как только ваш поверенный составит документы, я подпишу их. Обещаю.
Несколько мгновений кузен внимательно смотрел на нее. Мадди выдержала его взгляд в надежде и мольбах, что он согласится.
– Ладно, хорошо, – сказал он. – Но я привезу бумаги сюда. Пиджин присмотрит за тобой, пока меня не будет.
Мадди судорожно сглотнула и взглянула на человека с лампой. Тот ответил ей ухмылкой, обнажившей чернеющие дыры вместо нескольких зубов. Боже, она не могла остаться в обществе этого безжалостного головореза!
Но Альфред уже направился к двери.
– Постойте, пожалуйста! – взмолилась Мадди. – Если оставляете меня здесь, то, по крайней мере, хотя бы развяжите. У меня онемели руки, и когда вы вернетесь, я буду не в состоянии что-либо подписать.