Не обращая на нее внимания, Нейт продолжал:
– Так вот, Мадлен предложила группе избранных мужчин, желавших добиться ее расположения, сделать ставки с предложением цены. Она намеревалась продать свои услуги тому, кто даст наивысшую цену. К счастью, мне повезло. Я предложил ей супружество вместо временного содержания.
Леди София в ужасе вскрикнула. Леди Гилмор, ошеломленная словами внука, разинула рот – и замерла. А лицо лорда Гилмора побагровело от ярости.
– Ты купил эту… эту женщину? – прошипел он. – И посмел удостоить чести носить мое имя?
– Не твое, отец. Мое. Я тоже Этвуд. Или ты забыл? Я твой сын и наследник.
Граф шагнул к нему и процедил сквозь зубы:
– Так значит, это месть? Решил жениться на шлюхе, на непотребной девке, чтобы опозорить нас, сделать из нашей семьи посмешище? – Он ткнул пальцем в сторону сына. – Я этого не потерплю!
– А придется. Дело сделано. Мы дали обеты верности друг другу в церкви. – Наслаждаясь гневом отца, Нейтан снова обнял Мадди за талию. – И я нахожу свою жену очень даже потребной. В конце концов, она чрезвычайно привлекательная женщина. А нашему семейству свежая кровь в родословной совсем не помешает. В один прекрасный день она станет великолепной графиней.
Граф мрачно уставился на Мадди, и она почти физически ощутила силу его гнева. С пылающим лицом он метал на нее яростные взгляды, как и вдовствующая графиня, сидевшая в кресле за его спиной.
Мадди еще выше задрала подбородок и заставила себя подбочениться, услышав похвалу Нейтана, – то есть вела себя точно дурочка, которую и изображала. Правда теперь вышла наружу, и опровергать было нечего. Да, она продала себя тому, кто предложил наивысшую цену, и если эти аристократы презирают ее за это… что ж, так тому и быть.
Внезапно леди София всхлипнула и прокричала:
– Ему нет дела до того, что Дэвид умер! И ей тоже! Вы только посмотрите на них! Они оба рады! – Она вскочила со стула. – Я больше не могу это выносить!
По щекам ее струились слезы. Подхватив юбки, она выбежала из гостиной.
Пыл Мадди внезапно угас. Несмотря на адресованные ей язвительные замечания, она сочувствовала леди Софии, потерявшей мужа. К тому же леди София наверняка полагала, что со временем станет графиней Гилмор. И теперь, должно быть, испытывала шок, узнав, что другая женщина заняла ее место. Причем не просто другая женщина, а горластая актриса без роду и племени.
Но Мадди напомнила себе, что всего лишь играла роль, не более того. Однако же… Ведь играя на сцене, изображая, например, злодейку вроде леди Макбет, она не доставляла боли реальным людям. А если и заставляла кого-то плакать, то не от настоящей сердечной боли.