Ладно, смирюсь с неудобствами. Всего-то несколько дней. Не успею привыкнуть к корыту, как уже вернусь в свою маленькую спокойную ванную, чьи белые кафельные стены надежно прячут меня от людей, мира, всего.
(Дописано утром следующего дня).
Денек выдался сильно так себе.
Едва я успел подсушить волосы, как заявился староста деревни. Староста – слово-то какое. Я как будто из вагона вышел непосредственно в машину времени. Предупредить о своем визите он не удосужился, как и постучаться. Явись он на полчаса раньше, и я был бы застигнут в корыте, с торчащими из воды коленями и пеной, стекающей с волос в глаза.
Старосту зовут Грольве Лаош. Ему около пятидесяти лет, и в его внешности, как и в имени, роанское сочетается с кшаанским: хищный крючковатый нос, блеклые узкие зеленоватые глаза и угольно-черные в прошлом, теперь высеребренные сединой жесткие волосы. Наличие в его жилах крови сразу двух враждебных нам наций делает сам факт того, что ему удалось возглавить хотя бы крошечное, затерянное в глуши ровеннское поселение, удивительным. Если в его характере слились роанская расчетливость и кшаанская хитрость (а так оно, вероятно, и есть), тем, кто не относится к его подданным, следует держать с ним ухо востро. Интересы деревни – его маленького королевства численностью в сто двадцать шесть человек (сто двадцать семь минус один) – он наверняка защищает хорошо. Предварительно сам же их определяя.
В нашем кратком разговоре мне с самого начала дали понять, что деревенского радушия надолго не хватит, поэтому мне следует продемонстрировать моментальные и эффективные методы работы и убираться. Что конкретно от меня требуется, он обозначил прямо:
– Изгоните ее.
– Ее? – вцепился я в слово.
– Призрака, – уточнил Лаош.
– Призраков не существует, – заметил я с кроткой интонацией санитара психиатрической клиники, беседующего со склонным к приступам буйства пациентом.
– Прекратите, – грубо прервал он меня. – Я живу не первый день. И я слышал о таких, как вы.
Признаться, его замечание застало меня врасплох. До сих пор «Серебряной Лисице» удавалось сохранять факт своего существования в секрете, то ли по причине высокоэффективных мер безопасности, то ли вследствие немногочисленности ее сотрудников (склоняюсь к последней версии).
– Таких – каких? – уточнил я, состряпав недоуменное выражение лица.
– Вы не из полиции, – отрезал Лаош.
– Откуда же я?
– Вам лучше знать, господин Управомоченный, – с нахальной усмешкой Лаош уставился на меня.
Прицельного столкновения взглядов я никогда не выдерживал, поэтому отвел глаза.