Я не мог винить командира роты за его недовольство. Я ему сочувствовал. Но Крис был одним из лучших снайперов в мире. Он уже в одиночку насчитал десятки убитых врагов и, конечно же, не нуждался в каких-либо уговорах с моей стороны, чтобы спустить курок в боевиков, личность которых он мог точно идентифицировать. Его осторожность свидетельствовала о том, что мне, как командиру взвода «морских котиков», необходимо принять самое трудное решение – самое лучшее решение, которое я могу принять, основываясь на имеющейся у меня информации. По мере развития ситуации, если бы информация внезапно изменилась, у нас все еще была бы возможность вмешаться, и мы могли бы сделать это с более четкой картиной того, что происходит на самом деле. Джоко всегда поощрял нас быть напористыми в принятии решений. Но частью решительности было знание и понимание того, что некоторые решения, оказывая непосредственное воздействие, могут быть быстро отменены или изменены; другие решения, такие как убийство другого человека, отменить нельзя. Если бы мы подождали, прежде чем выстрелить в него, то могли бы позже изменить курс, в то время как решение нажать на курок и атаковать эту призрачную цель было бы окончательным.
Помня об этом, я твердо стоял на своем.
– Мы не можем стрелять, – сказал я командиру роты по рации. – Рекомендую вам зачистить это здание.
Рация на несколько секунд затихла. Я уверен, что командир роты в отчаянии прикусил язык. Затем он неохотно приказал командиру взвода вновь осмотреть здание. По его голосу, звучащему по рации, я понял, что командир взвода в ярости. Но он знал, что должен устранить угрозу. Он приказал отряду своих солдат вырваться из здания, в котором они находились, перепроверить здание 127 и найти таинственного «парня с оптическим прицелом».
– Мы будем прикрывать ваше передвижение, – сказал я командиру роты.
– Если он хотя бы пошевелится, пока наши ребята на открытой местности, – ответил он, – пристрелите этого сукина сына.
– Вас понял, – подтвердил я. Если бы этот человек дал нам хотя бы намек на то, что он – враг, Крис выстрелил бы.
Стоя рядом с Крисом со снайперской винтовкой, нацеленной на окно, я включил свою радиогарнитуру, готовый координировать действия с солдатами «Воина».
Внезапно десять бойцов этой группы выскочили из дверей здания и бросились через улицу.
Сразу же все стало ясно!
– Остановите группу по разминированию и возвращайтесь в КНП, – приказал я командиру роты группы «Воин» по рации.
Я мгновенно понял нашу ошибку. Мы с Крисом смотрели на один квартал дальше, чем предполагали. Вместо того чтобы смотреть на здание, которое мы считали 127-м на нашей боевой карте, мы смотрели на одно из зданий, где собрались американские солдаты «Воина». Хотя это была ошибка, которую легко было совершить в этой городской среде (и которая случалась чаще, чем любой американский командующий хотел признать), она могла понести за собой смертельные и разрушительные последствия. Парень с оптическим прицелом, которого Крис видел в окне, не был вражеским снайпером. Это был американский солдат, стоящий в стороне от окна с прицелом Trijicon ACOG на своей американской военной винтовке M16.