Слава Богу, – подумал я. Я был благодарен Крису за его первоначальную мысль – исключительный призыв не делать выстрел в цель, которую нельзя четко идентифицировать. Он сделал именно то, что должен был сделать, и предупредил меня, чтобы я попросил совета. Другие, менее опытные, могли бы поспешить с принятием решения и нажать на спусковой крючок. Я был благодарен судьбе за то, что не сдался и в конце концов принял правильное решение.
И все же мне было страшно подумать, как близки мы были к тому, чтобы застрелить американского солдата. Если бы мы поддались давлению, Крис всадил бы крупнокалиберный патрон в американского солдата, почти наверняка убив его. Как на командире, независимо от того, кто нажал на курок, ответственность должна была лежать на мне. Жить с таким грузом на совести было бы сущим адом. Для меня война была бы окончена. У меня не было бы другого выбора, кроме как сдать свой трезубец (наша эмблема «морских котиков») и убрать свои боевые ботинки. Для взвода «Чарли» и штурмовика оперативного отряда это означало бы конец всей великой работе, которую мы проделали, спасая жизни многим американским солдатам и морским пехотинцам. Все это было бы бессмысленно, если бы я отдал приказ, а Крис нажал на курок.
Я соединился по рации с командиром роты группы «Воин» и объяснил, что случилось. Он тоже понимал, как легко могла произойти неправильная идентификация здания. Это происходило постоянно. Он тоже вздохнул с огромным облегчением от того, что мы не вмешались.
– Я рад, что вы меня не послушали, – признался он.
В неопределенности и хаосе поля боя, несмотря на давление, направленное на то, чтобы сделать выстрел, я должен был действовать решительно, в данном случае сдерживая моего ведущего снайпера от выстрела в цель, потому что у нас не было четкой, подтвержденной идентификации. Это был один из многих боевых примеров из нашего присутствия в Рамади, который продемонстрировал, насколько важно для лидера быть решительным в условиях неопределенности.
В бою, как и в жизни, исход никогда не бывает определенным, картина никогда не бывает ясной. Нет никаких гарантий успеха. Но чтобы его добиться, лидеры должны чувствовать себя уверенно в условиях давления и действовать на основе логики, а не эмоций. Это важнейшая составляющая победы.
Книги, фильмы и телешоу никогда не смогут по-настоящему передать или выразить давление неопределенности, хаоса и элемента неизвестности, с которым должны бороться настоящие боевые лидеры. Боевой лидер почти никогда не имеет полной картины или ясного и определенного понимания действий или реакций противника, а порой даже знания непосредственных последствий сиюминутных решений. На поле боя для тех, кто погружен в действие, первым признаком атаки может быть злой щелчок и сильный удар входящих снарядов, летящие осколки бетона и обломки или крики боли раненых товарищей. Возникают срочные вопросы: откуда они стреляют? А сколько их всего? Кто-нибудь из моих людей ранен? Если да, то насколько сильно? Где же другие союзники? Возможно ли, что это наши союзнические силы, ошибочно стреляющие в нас? Ответы почти никогда не бывают очевидными сразу. В некоторых случаях ответы на вопрос, кто напал и как, никогда не будут известны. Несмотря на это, лидеры не могут быть парализованы страхом. Это приводит к бездействию. Для лидеров крайне важно действовать решительно в условиях неопределенности; принимать наилучшие решения, основываясь только на имеющейся непосредственной информации.