Разумеется, все модели имеют свои граничные значения. В физике, как правило, аналитические решения работают при условии так называемой гладкости рассматриваемых функций (строго говоря – наличия у этих функций конечной производной в любой точке, говоря популярным языком – отсутствия разрывов на графике). В истории то же самое: все наши рассуждения хороши до момента, когда возникает быстрая и масштабная внутренняя или внешняя флуктуация (экспансия Александра Македонского или нашествие гуннов), или до момента «крайней точки», за которой начинается период хаоса и структуризации нового порядка. Кстати, в физике есть достаточно хорошо проработанная теория хаоса – у него свои законы, не похожие на законы регулярных состояний. В историческом хаосе тоже возникают совершенно другие законы, изучение их – дело специалистов по революциям, нестабильным режимам, подрывной деятельности. Пока, как показывает практика действий имперских разведок и экспедиционных корпусов, наука эта изучена человечеством крайне поверхностно.
Существуют ли все-таки эффективные рекомендации для политиков / общественных деятелей в связи с угрозой ресурсного или смежного экономического «проклятия»?
Сразу надо оговориться, что мы понимаем всю условность возможных рекомендаций. Сложно требовать от политиков отказа от преследования собственных интересов в первую очередь. Еще сложнее требовать от них, чтобы они шли наперекор «воле народа» – а народ, как можно легко убедиться на многочисленных примерах, редко стремится к эффективной экономике, и значительно чаще – к простым, быстрым, но неэффективным решениям. К тому же политики – тоже люди, и возможности их ограничены. Далеко не всё можно исправить или улучшить с помощью административного управления. И тем не менее существует набор проверенных временем идей, воплощение которых позитивно сказывается на состоянии стран в периоды нишевой адаптации и последующей дезадаптации.
Очевидно, в первую очередь для страны важна диверсификация экономики, причем особо важна диверсификация экспорта. Индустрии «внутреннего потребления» бывают двух типов: те, импорт продукции которых невозможен в силу объективных причин (например, локальные сервисы или производство быстропортящихся товаров), и индустрии, выигрывающие конкуренцию у зарубежных аналогов. Первые развиваются независимо от большой экономической диверсификации – им нужен только объем внутреннего спроса, не важно, чем и как он сгенерирован. Вторые же (за редким исключением) в случае успеха легко выходят на международные рынки, и такой выход служит индикатором надежности их успеха. Разумеется, зачастую успех индустрий такого рода внутри страны связан с протекционизмом. Но протекционизм – затратная штука и возможен практически только в условиях сверхдоходов внутри ресурсного цикла: дезадаптация уносит сверхдоходы и моментально снижает защитные барьеры – и слабые, но еще вчера защищенные отечественные производители массово погибают, уступая рынок иностранцам. Наконец, современная мировая экономика практически не позволяет производить высокомаржинальные товары и услуги вне международной кооперации. Даже продукты отечественного производства в подавляющем большинстве случаев состоят более чем на 50 % из импортных комплектующих, материалов и сделаны по иностранным технологиям на иностранном оборудовании (это не только в России так, но и по всему миру). Чтобы получить все эти inputs, как говорят англичане, необходимо что-то поставить на экспорт, а это требует серьезного развития именно экспортно-ориентированных отраслей. Попытка обособиться, сократить долю импорта в отечественном производстве не может быть ни успешной, ни эффективной – далеко не всё одна страна может производить физически (в частности, это касается сырья, его просто может не быть), и еще меньше страна может производить эффективно (в силу специфики трудовых ресурсов, географии, климата, доступа к энергии и пр.). Так или иначе, универсальный принцип современной экономики «делай то, что можешь лучше других, и покупай остальное» работает безотказно.