В теории защитные тарифы (около 10 %) должны были помочь экономике Северо-Востока развиться и стать более конкурентоспособной. На практике они стали для промышленности США классическим ресурсом. Вместо борьбы за качество, которая требовала капиталовложений и таланта, промышленники включились в политическую борьбу за дальнейшее повышение тарифа, пользуясь тем, что население Севера растет быстрее (к середине XIX века на Севере жило в два раза больше людей, чем на Юге), и капитал, который «покупает» голоса, тоже концентрируется на Севере.
На фоне общего быстрого роста ВВП США, в основном за счет Юга (доля США в мировом производстве хлопка выросла с 9 % в 1801 году до 66 % в 1860 году и затем до 75 % в 1897)[76], промышленность развивалась медленно, качество оставалось низким, зато в 1816 году тарифы поднимаются в среднем до 20 % (максимум – 30 %)[77]. Параллельно США активно развивают транспортные магистрали (железные дороги, речной транспорт), а на сцену океанских перевозок выходят пароходы. Это приводит к снижению себестоимости транспортировки товаров из Европы, падению доходов северо-восточных транспортных компаний и в совокупности со стагнацией промышленных предприятий Северо-Востока скоро опять ставит их на грань разорения. В 1824 году Конгресс вводит уже 35 % тариф [78], и эта мера не выглядит «неоправданной»: известный экономист М. Билс в своих расчетах показывает, что, если бы такой тариф не был введен, разорилось бы более 50 % только текстильных предприятий Севера [79] (в других отраслях ситуация была еще хуже).
Терпение Юга лопается, когда в 1828 году был введен «тариф ужаса» – более 40 %[80] (промышленники в этот момент уже не видят никаких других способов существования; о конкуренции качеством или себестоимостью, даже в условиях массового притока дешевой рабочей силы – эмигрантов, они и не помышляют). В 1832 году Южная Каролина отказывается платить тарифы и угрожает выйти из федерации. Конфликт настолько пугает Северо-Восток (тарифы составляют до 85,2 % доходов федерального бюджета [81]), что принимается решение снизить тарифы до 20 %[82].
Южная Каролина осталась в составе США, но промышленность Северо-Востока вступила в период затяжного кризиса. Северяне полагают (справедливо), что Юг просто не хочет сотрудничать, не хочет ничем жертвовать «во благо всей страны», чтобы поднять промышленность США. Вот если бы Юг покупал только товары Северо-Востока, всем было бы лучше (остается только догадываться, как деградировала бы промышленность Северо-Востока совсем без конкуренции). Южане полагают, что Север живет за счет Юга и потому не вправе требовать от южан приобретения менее качественных и более дорогих товаров. Впрочем, остается только догадываться, что было бы, если бы тарифы вообще отменили: рабы настолько хорошо играли роль ресурса на Юге, что, скорее всего, конкуренция упала бы так же, как и производительность, и финансовые результаты были бы в итоге теми же.