Лори. Каждый раз, когда Лори разговаривала с братом, у нее нарастало чувство тяжести в груди. После этого беспокойство сопровождало ее весь остаток дня и становилось тяжелой, мешающей ношей. Рациональным умом Лори понимала, что это неплодотворный и нездоровый сценарий, но эмоционально она несла на плечах семейную историю, как рану, растравляя ее снова и снова. Она не готова была открыть ящик Пандоры, но ее заинтересовала техника выметания и выбрасывания. Когда Лори применила ее на практике, она ощутила, что давление на грудь сразу пропало. Любопытно, но постоянное использование этой техники, по-видимому, создало приличную дистанцию между ее эмоциональным настоящим и эмоциональным прошлым. Хотя она не «выплескивала» эмоции, ее чувства воспламенялись уже не так легко.
Мэнди. Когда Мэнди порвала со своей девушкой, ее поглотили мысли о том, что пошло не так. Пока ее ум погружался в детали, живот скручивало узлом. Она была жалкой, а мысли только сделали ее еще более жалкой. Когда она пришла ко мне, чтобы расслабиться, я положила руку ей на живот и спросила: «Какой звук там живет?» Соединившись со своей болью, Мэнди испустила тихий рык. «Какая эмоция так звучит?» Обеим нам послышался в этом медленный, урчащий гнев с дрожащими прожилками страха. Озвучивание эмоции стало ключом к высвобождению напряжения в теле и запуску движения эмоций. Когда это случилось, вся история разочарования согласилась покинуть тело. Окончание эмоционального очищения означало, что прошлый эмоциональный багаж Мэнди не станет частью ее будущего.
Келли.
Келли ощущала напряжение и распирание в животе каждый раз, когда ей нужно было «изрекать истину». Всю свою жизнь она шла на поводу у других в ущерб собственным потребностям. Ей хотелось изменить эту тенденцию и начать заботиться о себе, но ее держал в тисках собственный страх. Однако, прежде чем освободиться и узнать (не говоря уже о том, чтобы высказать) свою истину, ей нужно было преодолеть свой обороняющийся ум. Для того чтобы помочь ей соединиться с эмоциональным телом, терапевт спросил ее, есть ли животное, которое отражало бы тон и оттенок ее чувств. Так случилось, что недавно она видела собаку, которая держала в крепко сжатых челюстях зайца, исполненного ужаса. Когда она повторила его писк и дрожь, это стало точным отражением ее внутреннего страха. Найдя способ выразить ужас и уязвимость, она разорвала хватку молчания и нашла средство эмоционального исцеления. Со временем, когда страх перестал держать Келли в тисках, ей стало легче собираться с силами и говорить правду.