Подивилась она и собственному палисадничку, списав появление магических растений на детские выбросы магии, возможно, активировавшие спавшие семена. И снова невольно начала задумываться о возвращении в магический мир, хоть это и было весьма рискованно.
Непреодолимой преградой было всего лишь одно имя: Нобби Лич. Гнев и страх Эйлин. Министр магии. И, судя по тому, что они видели в замке, тот еще параноик. Поскольку мерзавец уже давно и плотно сидел в министерском кресле, добраться до него было практически невозможно и очень опасно. Но… весьма желательно.
Поэтому-то Эйлин, кляня свою юношескую бестолковость, усердно занималась самообразованием… Иногда она физически ощущала, как беззащитна, но, если раньше она просто сжалась бы в комочек и тихо поплакала где-нибудь в углу, теперь, стоило взглянуть на сосредоточенное серьезное личико сына, помешивающего зелье в котле, как в ней поднималась здоровая злость. Прежде всего, на себя. О, если бы можно было вернуть те дни, Хогвартс не видел бы студентки прилежней!
Они с сыном еще не раз навестили старый замок, всей душой ощущая, с какой надеждой он откликался на их шаги, и перенесли к себе домой немало нужных книг. Но, увы, даже с их помощью Эйлин едва дотянула бы до среднего уровня. Слишком многое забылось. Слишком многое было пропущено. Ей нужен был наставник, а еще лучше бы — защитник. Без поддержки появляться в магическом мире для нее было смертельно опасно. Когда она попыталась как можно проще и понятнее объяснить это сыну, он только кивнул в ответ, задав единственный вопрос, вызвавший тихую бурю в ее душе:
— А мне?
— А одаренному ребенку тем более опасно одному, — тихо сказала она тогда.
— А оборотное? — не сдавался сын.
— Если встретится хоть кто-то с амулетом истинного зрения, оно не поможет. Хотя даже некоторые защитные амулеты имеют свойство показывать, что под личиной.
— Родственники?
— Рода Принц больше нет. Никого, кроме нас, разве ты не понял?
— Дяди, тети, двоюродные, троюродные… Неужели ты не можешь вспомнить никого, кто бы к тебе неплохо относился — в детстве, в юности? И хорошо бы из тех, кто никогда не был в центре событий магического мира.
Эйлин задумалась и внимательно посмотрела на сына.
— Тебе точно будет шесть? Не шестьдесят? — вырвалось у нее. А сын рассмеялся:
— Не шестьдесят, это точно, мама. Ну вот так у меня мозги устроены. Ни на кого из родственников не похоже? Нет? — он хотел поскорей свести все к шутке, но дальнейшее было совершенной неожиданностью. Мать охнула, приложив ладонь ко рту и тихонько воскликнула: