– Это уж ты мне сам объясни.
Он снова захихикал:
– А почему бы и нет? Ты просто передумал, вот что случилось!
– В каком смысле передумал – как это тебе представляется, а?
– Нечего надо мной подшучивать. Даже ты не имеешь никакого права подшучивать надо мной, – обозлился Дворкин. – В принципе именно ты – в последнюю очередь.
Я встал.
– Я над тобой не подшучиваю, – произнес я уверенно, прошел через комнату, взял другой стул и перенес его поближе к огню, усевшись прямо напротив Дворкина. – Как ты узнал меня?
– Мое местонахождение вряд ли известно каждому.
– Это верно.
– А действительно ли многие в Амбере считают, что я умер?
– Да. И еще многие предполагают, что ты до сих пор, возможно, скитаешься где-то в Царстве Теней.
– Понятно.
– Как ты себя в последнее время… чувствовал?
Он злобно усмехнулся, глядя на меня:
– Ты что, думаешь, я все еще не в своем уме?
– Ты сам это сказал – не я; я не хотел тебя обидеть.
– Порой мое безумие ослабевает, порой усиливается, – произнес Дворкин. – Оно охватывает меня целиком, а потом снова отступает, и тогда я чувствую себя почти прежним – почти, предупреждаю. Потрясение, вызванное твоим визитом, например, может… Что-то, видно, сломалось в моем мозгу. Да ты и сам знаешь. А как могло быть иначе? И это ты тоже прекрасно знаешь сам.
– Вероятно, ты прав, – согласился я. – Но почему бы тебе вновь не рассказать мне обо всем, с самого начала? Это могло бы тебя отвлечь, навести какой-то порядок в твоих мыслях, ты почувствуешь себя лучше, а заодно напомнишь мне кое о чем. Я ведь и сам многое подзабыл или упустил. Ну так как?
Дворкин снова захихикал:
– Как будет угодно моему королю. Ты хотел бы услышать что-нибудь особенное? С чего лучше начать? С моего полета из Царства Хаоса на этот маленький неожиданно появившийся островок в ночном море? С моих размышлений над пропастью? С того момента, когда вид Пути открылся мне в драгоценном Камне, что висел на шее у Единорога? Или с того, как я воссоздал Огненный Путь с помощью молнии, крови и звуков лиры, пока наши отцы неистовствовали – ведь они явились слишком поздно, чтобы позвать меня назад, ибо поэма огня уже пылала прихотливым рисунком в моем мозгу, заражая меня желанием обрести форму? Слишком поздно! Слишком поздно… Я был болен и слаб, я остался без их помощи, но я сам спланировал и создал его, пленника моей обновленной души. Именно эту сказку ты и хотел послушать еще раз? Или мне лучше рассказать о том, как было исправлено зло?
Мои мысли бешено вращались вокруг тех намеков, тех тайных значений, которые Дворкин только что горстью бросил мне в лицо. Трудно было понять, так ли все происходило на самом деле, или же Дворкин злоупотребляет метафорами или просто несет какой-то параноический бред, однако же все это было очень похоже на то, что я хотел, что я должен был услышать. Так что, по-прежнему стараясь не поворачиваться к нему лицом и говорить голосом того, за кого он меня принял первоначально, я сказал: