– Я знаю тебя! – заявил он. – Ты тот, кого зовут Корвин!
И тут мне на помощь пришел счастливый случай. Передние копыта белого коня уже стояли на самом краю, и я бросился в атаку. Конь старался найти опору и для своих задних копыт, несмотря на натянутые поводья, – и слушался плохо. Всадник угрожающе замахнулся мечом, но я сманеврировал и атаковал его с левого фланга. Когда он попытался ударить мечом наискось, я уже совершил выпад. Грейсвандир вошел в его бледную плоть чуть ниже грудины.
Я вырвал свой клинок, и из раны, словно кровь, брызнули искры огня и повалил пар. Рука всадника, державшая меч, дрогнула, а конь издал пронзительное ржание или, точнее, свист, когда пар и огненные искры обожгли ему шею. Я отпрыгнул назад, поскольку всадник начал резко заваливаться коню на шею, а конь, теперь прочно стоящий на всех четырех ногах, двинулся ко мне и стал бить копытом. Я снова взмахнул мечом, причем совершенно инстинктивно, защищаясь, и мой клинок вошел в левую переднюю ногу коня, которая тоже загорелась.
Я быстро отступил в сторону, однако конь повернулся и опять попытался напасть на меня. И тут всадник вдруг выпрямился и мгновенно превратился в столб огня. Конь заржал, забил копытами и шарахнулся к краю пропасти. Не останавливаясь, он перевалил через ее край и исчез во тьме, оставив мне лишь странные воспоминания о тлеющей голове кота из моих давнишних приключений, которая могла разговаривать, да озноб, всегдашний спутник прояснения рассудка.
Я некоторое время постоял, прислонившись спиной к скале и тяжело дыша. Тонкой лентой проплыла рядом призрачная дорога – футах в десяти от края пропасти. Левый мой бок свела судорога.
Второй всадник быстро приближался, не такой мертвенно-бледный, как первый. Волосы его были черны, а в лице тоже были какие-то краски. Он ехал верхом на отлично оседланном гнедом коне, держа в руках взведенный и заряженный тяжелой стрелой арбалет. Я глянул через плечо: пути к спасению не было, не было даже никакой щели, в которую я мог бы заползти.
Я вытер ладонь о штаны и покрепче сжал Грейсвандир, повернувшись к нападающему боком, чтобы представлять для него наименее удобную мишень, поднял меч и отгородился им от противника. Рукоять Грейсвандира была на уровне моей головы, острие направлено в землю – сейчас это был мой единственный щит.
Всадник подъехал ко мне почти вплотную и остановился, словно вися в воздухе на прозрачной полосе или дороге. Он медленно поднял свой арбалет, видимо, понимая, что если не собьет меня сразу, то я, возможно, успею пронзить его своим мечом, как копьем. Глаза наши встретились.