– Послушай, – сказал он. И повторил: – Послушай. Погоди секундочку.
Я стояла, тяжело дыша, а он меня держал.
– Что тут происходит? – спросил он.
– Я должна ее найти, – сказала я, попытавшись вывернуться.
– Найти что?
– Коробку. Мы ее закопали, а теперь я должна ее найти, – выпалила я одним духом.
– Послушай! – повторил он, когда я попыталась вырваться и снова отвернуться к кургану. – Извини, детка, но, если вы закопали ее здесь, ее больше нет. И ты должна уйти отсюда, хорошо? Это стройплощадка. Тут опасно.
Я помотала головой:
– Нет. Я должна ее найти.
– Но разве здесь ее найдешь? Извини. Давай вылезай из канавы и беги домой, – его пальцы крепко обхватили мое запястье, и он зашагал, потянул меня за собой к концу канавы.
Я уперлась в землю пятками, вырвала руку, а когда он попытался снова схватить меня, подняла руки так, чтобы он не дотянулся.
– Я должна ее найти! – крикнула я, стала колотить его кулаками в грудь. Он от неожиданности попятился, а я снова занесла кулаки. Я была почти готова ударить его снова. Почти готова драться, царапаться, пинаться, бороться из последних сил, потому что за то, за что я дралась, стоило драться.
Но тут я вспомнила Родео. Вспомнила, как он со всеми разговаривает. Не повышает голос, говорит ласково. Говорит, глядя прямо в глаза. Обращается как человек к человеку. «Доброта всегда уместна, Койот».
Людям это нравится. Нравится, когда с ними говорят по-людски. Говорят как с теми, с кем следует считаться.
И в конечном итоге, если дать человеку хоть маленький шанс, он сам захочет помочь.
По крайней мере, большинство людей захочет. Правда-правда.
И я перестала махать кулаками. И дала себе – и ему – две секунды, чтобы успокоиться. И понизила голос. И посмотрела этому дядьке прямо в глаза. Смотрела так долго, так внимательно, что увидела, какого они цвета: желтовато-карие с зелеными крапинками. И заговорила, обращаясь к его глазам, заговорила по-человечески, ласково. Совсем как Родео.
– Ну пожалуйста, – сказала я. – Я должна ее найти. Для меня это очень важно.
И что же – он задумался. Я увидела это своими глазами. Сотни раз я видела, как люди призадумываются, когда Родео с ними говорит, чаруя их своими глазами и голосом, завоевывая их сердца, заставляя их помедлить и вслушаться в его слова, перетягивая их на свою сторону.
Насупленные брови чуть-чуть раздвинулись. Хмурые морщины на лбу чуть-чуть разгладились. Он посмотрел на меня. А я на него.
– Пожалуйста, – повторила я. – Помогите мне.
Он моргнул. Глубоко вздохнул.
А потом сказал, и в его голосе слышалось, что он готов уступить: – А какая она, эта коробка?