– Привет, бабушка! – заорала я, чтобы хозяйка мобильника знала, что я ее не обманываю.
– Привет, зайка! – ответила бабушка добрым, солнечным голосом. – Как же я рада слышать твой голос! – Эти слова она говорила каждую субботу, но всякий раз у меня начинало сладко покалывать в груди.
– Где вы на этой неделе? – спросила она.
– Э-э… Секундочку, – я прикрыла телефон ладонью, спросила у его хозяйки: – Простите, мэм. Где мы сейчас находимся?
– Недалеко от Неаполя, дорогая, – ответила женщина, энергично кивая и улыбаясь во все свои морщинки.
– Ага-а… Это во Флориде, да? – Когда я в последний раз присматривалась к дорожным указателям, мы ехали по Алабаме, так что вопрос был резонный.
Улыбка дамы на секунду погасла, брови сдвинулись:
– Да, конечно.
– Спасибо, – проговорила я и отвернулась, чтобы поговорить без свидетелей.
– В Неаполе, штат Флорида, – сказала я бабушке.
– И как там?
– Жарко, – ответила я. Огляделась по сторонам: – На заправке есть душ, и это классно. Родео давно пора было помыться.
– М-м-м. А как там твой папа?
– Родео? У него все в порядке, – ответила я вежливо, но твердо. Я люблю бабушку до беспамятства, но она отказывается называть Родео «Родео», а я думаю, что это никуда не годится – не называть человека тем именем, которое ему больше нравится. – Ну, по его меркам, в порядке.
– М-м-м, – сказала бабушка. Она знала Родео и знала, что я имею в виду. – А как там маленький Айван?
– Уже не маленький! – сказала я. Я взялась иногда отправлять бабушке фотографии Айвана, вроде как открытки. – С тех пор как ты его последний раз видела, он здорово вырос. Он уже скорее кот, чем котенок. Высокий, стройный, с королевской осанкой и умный во всех отношениях. Ты бы в него влюбилась.
Бабушка тихо рассмеялась мне в ухо:
– Да, лапочка моя, не сомневаюсь. Может быть, однажды ты сможешь вернуться в наши края, и у меня будет возможность с ним познакомиться.
Она говорила это почти каждую субботу, а мне почти каждую субботу приходилось уворачиваться от этих ее слов. Она знала так же хорошо, как и я, что этого никогда не случится.
– Ну ладно, может, когда-нибудь. А пока я его опять сфотографирую и завтра отошлю тебе по почте.
Бабушка вздохнула, даже не таясь, и сказала:
– Хорошо, золотко мое. Буду очень рада. Но я так по тебе скучаю, деточка.
Это она тоже говорила каждую субботу. В ее голосе зазвучала такая знакомая мне грусть, такая привычная тоска по прошлому, что я поняла – пора закругляться.
Я набрала в грудь воздуха – для решительности, несколько раз моргнула, а потом иронично выгнула бровь. Бабушки иногда как-то даже чересчур дают волю чувствам.