Наблюдения Михаил обозначил в папке «Предположения, проверить» и намекнул планшету посличать непонятные слова в аудио с восточноевропейскими языками. Это вам не Капитолия с ее лицевым дизайном эмбриона, здесь генетическая линия написана у каждого прямо на лбу, и языковые особенности могут храниться столетиями. Анализатор анализатором, а меметика в каждой локации своя, и по ней тоже много чего видно.
Озадачив планшет, Михаил подумал, нацепил свежие каффы и потащился в ближайшее к причалам, то есть самое-самое официальное, религиозное заведение. Не то чтобы он надеялся с первого же захода проницнуть там какие-то тайны. Гораздо актуальнее была задача правильно примелькаться. Вход в заведение был прямо с причальной площади: бронзовая дверища шести метров шириной, разумеется, закрытая, и в ней врезанная низенькая калиточка, сквозь которую снуют туда-сюда разношерстные прихожане и бородачи со сплошь шрамированными лицами. Сам Михаил на их фоне выглядел ни богу свечка ни черту кочерга, но тут транзитников наверняка не считают.
В помещении он накупил у пожилой дамы в полосатых дредах благовоний (надпись на пленке гласила: «Не пытайтесь поджечь! Когда вы распечатаете упаковку, реакция управляемого тепловыделения начнется сама!»). Дама строго объяснила, каковы правила утилизации мусора на станции и «во-он, стоит бокс, не перепутаете, их на всех углах полно, а лучше сохраните и принесите сюда, за каждые десять упаковок получите одно благовоние бесплатно!..»
Распихивая купленное по карманам, Михаил вытащил большой комок флаеров и попросил совета, куда из этих мест сходить, а куда не стоит.
Дама отнеслась к рекламе строго, почти все флаеры отправились в тот же ящик переработки пластика, кроме «а, это наш» и пары «о, это старинные центры, вы не пожалеете, там красиво поют, и вы бы видели их сад!». Михаил утрате флаеров огорчился не слишком — все адреса можно поднять с видео каффов, а конкуренция — это интересно.
Наконец, продавщица поинтересовалась у Михаила, какими вратами тот планирует отбыть.
Он, совершенно не кривя душой, пожаловался на строгую начальницу и ее неисповедимые планы, и сколько тут торчать, он не знает (если вы не возражаете, я еще зайду, если мы тут застрянем), и каким путем они дальше поедут, неясно… Дама решительно выложила на стол семь крошечных галогеновых светильничков.
— Вам, юноша, придется совершить приношение каждому из семи ангелов.
— Ангелов? — искренне поразился Михаил
— Хранителям врат, дорогой. Вон, посмотрите.
Внутри темного просторного помещения звучал хор (Михаил понадеялся, что в записи) и бурлило броуновское движение прихожан вдоль стен. На стенах, подсвеченные снизу, располагались семь здоровенных крылатых фигур с чем-то таким условно фаллическим в руках, у кого копье, у кого — да-да, старинная штурмовая винтовка вроде бы. Свет был уж очень неровный.