Цо подошла к одной из гладких дверей, опять предъявила какую-то бирку, и дверь вновь вступила в препирательства по поводу сопровождающего лица. Цо со скучающим видом продолжила надиктовывать в браслет про неоказание помощи и отказ от сотрудничества ровно с того места, на котором остановилась, дверь заткнулась на полуслове и отъехала.
— На меня напали! — визгливо заорала Цо прямо с порога. Михаил недовольно подумал, что пора бы уже и притерпеться и хотя бы не подскакивать на полметра каждый раз, когда она включает хабалку, и тихонечко по стеночке втек внутрь.
Цо выступала минут семь, трое бородачей за большим столом отругивались в ответ, впрочем, без большого успеха.
— Коллега Замошски, присаживайтесь, — приказала Цо. Михаил послушно сел за стол. Цо плюхнулась рядом.
— Итак, вопрос о том, почему население станции настроено против меня, я оставляю открытым, поскольку внятного ответа от вас так не услышала, — продолжила она тем же хамским тоном. — Второй вопрос: почему база станции до сих пор отказывает моему ассистенту в свободном доступе? Почему, в конце концов, мне приходится запрашивать на осмотр места преступления разовый доступ? Вы осознаете, что у меня уже достаточно оснований прервать заявку за неисполнением обязательств вашей стороной и уехать домой?
Мужчины, сидевшие за столом, в явном беспокойстве переглянулись. Ну еще бы — Федерация тогда не только не вернет оплату заявки, но и задерет все цены вдвое на ближайшее столетие вперед. Повисла пауза. Цо быстро посмотрела на Михаила.
— Мне нужна консультация координатора религиозных центров станции, — чопорно сказал Михаил, — для уточнения социально-антропологических последствий инцидента.
— Но судья Эршад не может… Его график расписан на три месяца вперед! — возмущенно ответил самый бородатый из троих. Как мило-то, опять судья.
— Я не претендую на внимание самого судьи, — покладисто ответил Михаил, — вполне устроит кто-то из его заместителей. Кто-то же ведет отчетность?
Бородачи просветлели лицами, как будто Михаил подкинул им удобный мяч в игре, и немедленно вызвали подходящего сотрудника.
— А я останусь, — царственно добавила Цо и уселась поудобнее, выставив локоть на стол. — У меня еще есть ряд неотложных организационных вопросов.
Михаил краем глаза успел заметить, как передернуло младшего из сидевших за столом. «На каффах потщательнее разгляжу», — с удовольствием подумал он и пошел вслед за поманившим его от дверей заместителем, не пожелавшим заходить в кабинет.
Тот был сед, переваливался на ходу как утка, и у него, когда они с Михаилом зашли в другой кабинет и уселись, оказались мокрые губы, выступавшие из на диво негустой бороды, и тяжелые набрякшие веки. Пары симметричных шрамов на каждой щеке казались бледными и даже синюшными на желтоватой коже.