Анализ ситуации
Кейс Ивана Голунова интересен не только тем, как было разоблачено вранье представителей МВД. Это удивительная цепочка ошибок и случайностей, которая демонстрирует, к каким катастрофическим потерям приводит незнание базовых коммуникационных заповедей, в первую очередь заповеди «Не ври».
Коммуникационный замысел МВД был простым и казался эффективным — кто будет оспаривать официальные материалы следствия? Мы не знаем, сознательно или случайно были представлены фальшивые фотографии. Факт остается фактом — они были восприняты как грубый подлог и наглый обман общества. Выходом из коммуникационного провала стало бы моментальное признание ошибки и снятие с Голунова всех обвинений. Однако силовики пошли другим путем — они признавали свою ложь постепенно, по факту их вынуждали говорить правду, и это каждую минуту ухудшало коммуникационную позицию МВД, а вслед за ней — всего российского истеблишмента. Не случайно в коммуникационном сражении приняли участие и Песков, и сам президент Путин, по сути, вынужденные оправдываться. Всего этого не случилось бы, если бы изначально коммуникация МВД не строилась на вранье.
Одна ложь потянула другую, за ней — следующую, пока, наконец, не пришлось признать ошибку. Такая последовательность закономерна при нарушении коммуникационной заповеди «Не ври». Один обман приходится скрывать за вторым, искажая факты все сильнее. Как правило, и мы видим это в деле Голунова, когда общественный резонанс уже возник, идти по такому пути просто нецелесообразно и опасно — общественность в такие моменты следит за каждым вашим шагом и проверяет любое заявление или факт. Но что же делать, если обман все-таки случился? Как изменить ситуацию? Ответ один — признать ошибку. В конечном итоге, правоохранители сделали это. Но ценой ущерба для репутации ведомства, массовых волнений 12 июня, тысячи новостей в СМИ и самое главное — отставки высокопоставленных представителей системы и уголовных дел. Уже в первый день после поднявшейся волны общественного недовольства необходимо было как можно скорее провести проверку следственных действий, чтобы разобраться в ситуации и сделать заявление о ее итогах. Конечно, это бы полностью не сняло вины с ведомства, но ущерб мог бы быть гораздо меньше.
Возможно, регулятор не предпринимал стремительных действий, так как не ожидал такого молниеносного и агрессивного контрнаступления в деле Голунова. И это также стало фатальной ошибкой при оценке потенциала противника. За Голунова вступилось журналистское сообщество, которое восприняло его арест как угрозу своей профессиональной деятельности — отражение этого мы видим в формулировке на первой полосе деловых СМИ — «Я/Мы Голунов». Помимо небывалой консолидации, против следствия сыграла специфика самой профессии, которая по сути схожа с работой оперативников в поиске фактов и их верификации. И именно этот навык помог обнаружить несоответствия в деле Голунова и обличить правоохранителей в подтасовке.